– Зачем она заказала убийство Юли Королевой?

– Все очень просто. Боялась потерять семью. Испугалась, что муж бросит ее ради молодой смазливой студенточки…

– А Мохов? Неужели у него нет грешков?

– Есть конечно. Так… леваки на заводе… Пусть этим ОБХСС занимается.

– Но почему участковый Соколов пошел на это преступление?

– Тамара Мохова поймала два месяца назад его в постели со своей шестнадцатилетней дочерью. Она сначала хотела заявить на Соколова, но подумав, решила использовать лейтенанта как инструмент мести. Тогда уже знала, что у супруга появилась молодая любовница. Мохова пообещала Соколову забыть о случившемся и в придачу обещала заплатить кругленькую сумму за убийство девушки. Участковый выследил студентку на автовокзале и предложил подвезти до хутора. Она наверняка видела его раньше в форме милиционера и потому легко согласилась сесть в машину…

– А покушение на Витю?

– Твой брат проводил собственное расследование и действительно вышел на Соколова. Тут, конечно, промашка следователей… Виктор нашел свидетеля на автовокзале, который видел, как Юля садилась в машину к участковому. А когда Виктор прижал Соколова – тот решил подчистить концы… Кстати, через месяц участковый Соколов собирался переводиться в Ростов…

Теперь понятно, почему дело тогда так и не раскрыли…

– А что теперь будет с Витей? С ним даже не разрешают повидаться…

– Ты же знаешь, Колчин, все очень серьезно. За убийство сотрудника милиции он получит строгое наказание. Даже мы здесь бессильны помочь…

– Да какого сотрудника! Это же был оборотень в погонах, убийца…

– Жаль, что вы не догадались записать признание Соколова на диктофон. Следствие вряд ли поверит двум перепуганным подросткам и девушке-пионервожатой… тем более не поверит Виктору…

– Но ведь Тамара Мохова…. Она призналась.

– Сегодня призналась, а завтра может взять свои слова обратно… Так что, Сергей, даже мы пока не знаем, как обернется это дело… К тому же Соколов действительно отличился в Афгане, имеет боевые награды…

Я вышел из отделения совершенно удрученный. Вот так. Оказалось, что разгадка тайны лежала на поверхности. Значит, не было никакой подпольной организации, которую возглавлял Виктор; не было мафиозной структуры, решившей убрать зарвавшегося студента; даже отсутствовали скелеты в шкафу у жуликоватого директора завода Мохова, все произошло из-за обыкновенной женской ревности. Ревности еще нестарой дуры, которая побоявшись потерять семью, заказала убийство молодой девчонки, а могли оборваться еще две жизни...

Не знаю зачем, но я решил заглянуть в гости к госпоже Моховой, чтобы просто посмотреть ей в глаза. Через пятнадцать минут вошел в знакомый подъезд и позвонил в двери. Мне открыла слегка полноватая брюнетка, лет тридцати шести, с немного распухшим лицом.

– Тебе чего, мальчик?

– Поговорить с вами хотел.

Она внимательно посмотрела на меня:

– А… ты наверное брат парня, который убил Соколова… ну проходи.

Я осторожно вошел в коридор.

– Мам, кто там? – из комнаты выглянул глазастый мальчик лет десяти.

– Это ко мне. Дима, занимайся уроками.

– Пойдем на кухню…– кивнула Мохова.

Я совсем не собирался здесь надолго задерживаться, но все же прошел вслед за хозяйкой.

На столе оказалась нарезка из салями и початая бутылка дорого коньяка. Женщина взяла на подоконнике красную пачку «MarIboro», достала сигарету и приоткрыв форточку, закурила.

Я застыл посредине кухни.

– Слушай, парень, а ты вообще зачем пришел?

– Зачем пришел? В глаза вам хотел посмотреть. Послушайте, вы хоть сами осознаете, что сотворили?

Хозяйка слегка приоткрыла рот от удивления и тут же нервно затушила сигарету об толстое дно стеклянной пепельницы.

– Знаешь что? Ты вот поживи с мое, будешь еще жизни меня учить, щегол пестрожопый!

– У вас же трое детей. Чему вы их в жизни научите? Или рассказать ребятам, как их мама заказала убить девочку-студентку?

Хозяйка подошла к столу, налила коньяк в рюмку и залпом выпила. Она зло посмотрела на меня

– Вали отсюда.

– Даже этот урод Соколов – был не такая конченная тварь. Или вы думали, если убьете девочку чужими руками на вас не будет крови?

– Да я… Я с восемнадцати лет с Алексеем… знаешь сколько мы всего пережили? Весь дом, быт, дети на мне… он постоянно на работе. Даже не знаю, как Леша вообще повелся на эту девочку… И что на меня тогда нашло…

– Вас скорее всего не посадят. Но знайте, есть наказание куда хуже тюрьмы… Вам теперь жить с этим.

Я развернулся, вышел из кухни и уже хотел покинуть квартиру, но хозяйка догнала меня возле двери.

– Постой, парень. У Леши есть хорошие связи. Мы можем помочь твоему брату… ну… чтобы срок немного скостили.

– Нам от вас ничего не надо. Живите, растите детей, и хоть иногда задумывайтесь, что и у девушки Юли тоже могла быть семья и дети…

Я не хотел больше ни секунды находится в этой душной квартире и быстро вышел в подъезд.

В нашем доме в эти летние дни было невесело. Исчезла непринужденная и беззаботная обстановка, легкий мирок взаимопонимания и дружбы в семье. Отец стал суровей, а мама будто сразу постарела лет на восемь, она тяжело восприняла происшествие в пионерском лагере. И хотя соседи знали о случившимся, никто не косился вслед и не говорил: « Вот идут родители, воспитавшие преступника…»

Время медленно тянулось, мы ждали результатов расследования и приговора суда.

Однажды отец вернулся с работы белее мела. Он не разулся и молча, в подавленном состоянии, прошел на кухню. Я почувствовал от него запах спиртного и отставил кружку с чаем. Мама подошла и присела рядом.

– Знаете, мои родные… я всегда любил свою страну,– тихо сказал отец, посмотрев в окно.– Знал, что в Советском Союзе живут лучшие люди на земле. Настоящие герои. Мы победили в войне, восстановили города и первыми в мире полетели в космос. Даже когда меня направили в Афганистан – я безропотно поехал, потому что так решило мудрое ЦК КПСС…

Отец тяжело вздохнул.

Мы с мамой молча ожидали, что он скажет.

– Я ездил сегодня к Борисову в область. Это мой сослуживец, сейчас в Волгоградской Областной Прокуратуре работает. В отношении участкового Соколова расследование закрыли. Так и сказали: не мог бывший советский офицер и работник правоохранительных органов убить девушку-студентку… А Вите, скорее всего, дадут пятнадцать лет. К тому же у него в крови в тот злополучный вечер нашли следы алкоголя. Обрисовали все так, будто он в драке выхватил