и одной егерской – всего шесть полков, носивших на погонах номер дивизии и различавшихся по цветам (1-й полк – алые погоны, 2-й – белые, 3-й синие, 4-й – темно-зеленые, 1-й егерский – алые, 2-й – синие). Гренадерам даны желтые погоны, и к 1812 году большинство гренадерских полков было сведено в отдельные бригады и дивизии.

В 1810 году, в бытность военным министром Барклая де Толли, учреждены постоянные пехотные корпуса, которых положено сперва иметь шесть (сформировано пять: I–IV и VI). В эти корпуса вошла лишь часть всех дивизий (по две дивизии на корпус), а именно стоявшие на западной границе.

В 1811 году, в предвидении решительной борьбы с Наполеоном, сформировано еще четыре пехотных и шесть кавалерийских дивизий, так что к 1812 году число первых доведено до 30, вторых до 11. В действующей армии образовано восемь пехотных и пять кавалерийских корпусов. В 1812 году из рекрутов, запасных войск и ополчения сформировано еще 18 пехотных и восемь кавалерийских дивизий, предназначенных для пополнения убыли и полностью израсходованных в эту кампанию. Аракчеевым в 1810 году были образованы полковые рекрутские депо. В Отечественную войну все полки Действующей армии имели по два батальона – I и III. Средние, 11-е батальоны, играли роль запасных, давая кадры пополнениям и обучая эти пополнения для своих полков. Аракчеев понял то, чего 100 лет спустя не смог уразуметь Сухомлинов, и в 1812 году система пополнений несравненно более продумана и удачна, чем в 1914 году.

В заграничный поход 1813 года сформирован Гвардейский корпус, а в 1814 году – Гренадерский. По возвращении из-за границы Вооруженные силы России в 1816 году составили 33 пехотных и 17 кавалерийских дивизий. Помимо имевшихся десяти пехотных корпусов (Гвардейский, Гренадерский, I–VIII армейские), было образовано два отдельных корпуса на окраинах – Грузинский и Финляндский. Каждый корпус состоял в принципе из трех пехотных, одной кавалерийской и одной артиллерийской дивизий.

Большие перемены произошли в центральном управлении. В 1802 году упразднены коллегии и учреждены министерства{161}. Военная коллегия сменилась министерством военно-сухопутных сил, ставшим именоваться с 1812 года военным министерством{162}. Министерство это разделялось на семь департаментов, сменивших прежние экспедиции – инспекторский (ведавший строевой частью), артиллерийский, инженерный, провиантский, комиссариатский (административная часть), медицинский и аудиторский (военно-судебный). Первым военным министром был генерал Вязьмитинов. В бытность министром графа Аракчеева (1808–1810 годы) значительно сокращена переписка и упрощено делопроизводство.

В 1810 году официально введена очередная система, выработанная «эмпирически» самим населением и давно применявшаяся на практике. Семьи подлежащих призыву вносились в «очередь» по порядку числа работников в семье. Одна семья не могла давать более одного рекрута в наборе и более трех рекрутов вообще, единственные сыновья освобождались совсем. При наборе в первую очередь брали холостых либо бездетных, старших братьев предпочтительнее младшим.

Весною 1812 года было выработано «Положение об управлении большой действующей армией» – самый важный из военных статутов России после «Устава Воинского» 1716 года. Оно стало основой для всех последующих наших Положений о полевом управлении войск. Одним из существенных его нововведений было подчинение штабов и администрации строевым начальникам, чем устранялось одно из главных неудобств нашей военной системы.

Всю первую половину царствования шло усиленное формирование новых частей. Армия Павла I состояла в 1801 году из 103 полков и одного батальона пехоты (три полка и один батальон гвардейцев, 13 полков гренадеров, 68 полков мушкетеров, 19 полков егерей); 53 полка конницы (три гвардейских, 19 кирасирских, 18 драгунских, 9 гусарских, два регулярных казачьих) и 8 артиллерийских полков. В 1805 году, накануне «аустерлицкой кампании», в вооруженных силах состоит: пехоты – 123 полка и три батальона (три полка и три батальона гвардейцев, 13 полков гренадеров, 84 полков мушкетеров, 23 полка егерей); конницы – те же 53 полка, но иначе подразделенных (увеличено число драгунских за счет кирасир); артиллерии – 11 пеших и два конных полка. За четыре года пехота с 207 батальонов доведена до 349 (полки в три батальона) – т. е. увеличена цримерно в полтора раза.

Затем формирования идут еще более скорым темпом. За один лишь 1806 год армия получает приращение в 61 тыс. человек (новых 23 пехотных и 9 кавалерийских полков). Особенно интенсивно, как мы уже видели, ведется формирование егерских полков. К открытию кампании 1812 года в полевой армии считается 487 тыс. человек – 169 полков пехоты (6 гвардейских, 14 гренадерских, 96 пехотных, 50 егерских, 3 морских), 71 полк конницы (8 гвардейских, 8 кирасирских, 37 драгунских, 6 уланских, 12 гусарских, 2 регулярных казачьих) и 27 артиллерийских бригад. Пехота – 458 батальонов – увеличена за десять лет в два с лишним раза, конница – в полтора, артиллерия – не в такой степени: в строю 11 артиллерийских полков 1805 года считается 1264 орудия, а в 27-ми артиллерийских бригадах 1812 года 1576, примерно на четверть больше.

Гарнизонные войска отнюдь не увеличились в своем составе. В этот период они являлись одним из источников комплектования полевых войск (в период 1810–1811 годы, например, 52 гарнизонных батальона были обращены в полевые). В 1803 году заводятся линейные батальоны. Линейные батальоны, вначале образованные по оренбургской линии, сделались на протяжении свыше полустолетия основным типом русской пехоты на окраинах (в Финляндии, Средней Азии, Сибири и на Кавказе){163}.

В 1815 году положено начало жандармерии путем обращения Борисоглебского драгунского полка в семь полевых жандармских эскадронов.

Армия перевооружена в 1810–1811 годы новыми семилинейными ружьями, длиннее и тяжелее прежних мушкетов (весом 18 фунтов без штыка), но лучших баллистических качеств. На стрельбу выдавалось по шесть патронов в год, что было очень немного. Один лишь Барклай, в бытность свою военным министром (1810–1812 годы), обратил внимание на стрелковое дело. Он требовал обучения стрельбе обязательно с примкнутым штыком и в боевом снаряжении. Впрочем, в те времена русская армия стреляла не на полигонах и стрельбищах, а на полях сражения – и стреляла, по отзывам врагов, хорошо.

Из всех сыновей Императора Павла Александр I в наиболее сильной степени унаследовал гатчинские традиции и страсть к муштре. Плац-парадная выучка войск в его царствование была доведена до неслыханного и в Потсдаме совершенства. В кампанию 1805 года весь поход – от Петербурга до Аустерлица – Гвардия прошла в ногу.

Копирование пруссачины сказывалось в области не только строевой, но и в научной (особенно яркий пример – пфулевщина). В этом отношении царствование Императора Александра I – после некоторых начальных колебаний – явилось продолжением Павловской эпохи. Сын Императора Павла оказался сильнее внука Екатерины.

* * *

Непрерывные войны с 1805 по 1815 годы – зачастую