- Да. Дело уж больно тонкое. Лишние уши ни к чему, - согласился князь.

- Ну, Яррилушка, сказывай чего удумал, - без посторонних Будай иногда, по старой памяти, позволял себе ласковое обращение к своему воспитаннику.

- Решил я твёрдо, дядя - буду добывать себе киевский стол. Не гоже мне идти под руку Севолода. Так ведь и отца своего вспомнил.Отче мой, сказывали, ранее так же из Стар-града в Киев пересел, брата своего старшего Владислава пересилив. Теперь, мыслю, настало моё время по его стопам идти.

- Правильно решил, - кивнул массивной головой боярин, - А что с братьями своими делать станешь? Любой может твоим супротивником стать, а их у тебя не мало. Все ли захотят поклониться тебе как Великому Кагану? Коль скоро отца вспомнил, то вспомнить должен, что он вельми как суров был ко всем своим противникам. Без исключения, потому и братьев своих осилил.

При этих словах Ярослав недовольно поморщился. И метнул раздражённый взгляд на своего «дядьку»:

- Я – не мой отец. Я – другой. Уразумей сие, наконец!

Будай молча поклонился в знак согласия, а князь продолжал уже более миролюбиво:

- К чему лишняя жестокость? Крови вовсе не жажду. Мы же – братья! Мыслю сперва пытаться решить с ними полюбовно. Ведь, кроме Севолода, все они мне меньшими братьями приходятся. Знать это моё право над ними владеть по старшинству и по закону древнему.

- Добро. Право то у тебя конечно есть. А ну как не захотят они полюбовно уступить тебе по закону древнему? Что теперь закон? Пшик один, да и только. Теперь иные времена. Не ведомо какие мысли в голове у Бурислава и других, а особливо у Ратимира – он вообще загадка. Сидит себе в своей далёкой Тартарии, никто не знает, что у него на уме. Ну а Севолод? Вот уж кто никогда перед тобой не преклонится!

- Тогда силой заставлю! – в глазах Ярослава блеснул гнев.

- Силу ещё иметь надобно, - спокойно возразил Будай.

- Соберусь с силой, не сомневайся. На две тысячи златников, что для дани отцу собраны, большое войско сивейское найму. Со старградцами помирюсь, как ты учил, они ополчение немалое соберут и с припасами пособят, да и золота в долг дадут под будущие торговые привилегии. Призову другие города Севера. Они за меня встанут.

- Это хорошо, но для похода на стольный Святоград мало будет. Город велик и крепок. А у Бурислава рать большая. Император Юга, опять же, за него. За Севолодом же полавсеий король стоит. У него тоже войска много и воевода он пригожий. Обоих нам враз не одолеть. Опять же, с остальными братьями сперва решить надобно, чтоб не получить от кого-то из них удар в спину, не приведи Святой Дух такого несчастья.

- Так что присоветуешь, дядя?

- Разлучить их всех надобно – вот что. Чтоб не были они заодно. А ещё лучше стравить друг с другом, словно волков.

- И как же их стравить? Где причину найти?

- Власть и деньги – во все времена для всех раздоров причиной были, - хитро сощурился Будай, - Пообещай одному власть, но без денег, а другому наоборот. Вот они и сцепятся друг с другом.

- Хитро придумано, - одобрил князь, - Каждый будет рвать у другого то, чего ему не достаёт!

- Верно, княже. Этим можно воспользоваться. Помысли об том.

- Непременно поразмыслю. Ну, а пока с кого начать присоветуешь?

- Сперва попытаться можно с Буриславом уговориться вместе супротив Севолода выступить. А после – тебе по старшинству править, а ему при тебе жить в славе и почёте.

- Так ведь ты сам сказал – чтит он старые порядки. Как же его подбить против старшего брата.

- А ты, княже, владыку Иллиазора вчера хорошо слушал? – хитро сощурился Будай.

- И ты – про то же! – вздохнул Ярослав, - Мне то мысль владыки весьма по сердцу. Да что проку то? Отец же признал Севолода – значит по закону он есть прямой Велимирович. Об этом все его други растрезвонят на каждом углу. Люд склавинский не признает меня вперёд него.

- Это ты верно говоришь. Молва страшнее меча будет. Но они одно растрезвонят, а мы можем - другое. Как мыслишь, чья возьмет? А возьмёт та молва – у коей сказ краше, да которая