Через несколько мгновений после того, как последняя девушка сходит со сцены, раздается тихий стук в дверь.

— Джей, запри все двери в здании и забаррикадируй выходы. Никто не выходит, кроме меня, — быстро говорю я ему, прежде чем кричать громче: — Входите.

— Понятно, — отвечает Джей, как только Ли Моррисон входит в комнату. Хотя он и не владелец этого аукционного дома, он поддерживает эту хорошо смазанную машину в рабочем состоянии. Его работа состоит в том, чтобы сопровождать участников торгов до их комнат, следить за тем, чтобы их условия были удовлетворительными, и наблюдать за женщинами, входящими и выходящими, чтобы аукцион прошел гладко и без сучка и задоринки.

— Закрой дверь, пожалуйста, — приказываю я, повернувшись к нему спиной.

Через несколько секунд я слышу, как он щелкает.

— Сэр, куда бы вы хотели, чтобы мы перевезли ваш выигрыш? — спрашивает Ли уважительным, но робким голосом. Ему неудобно.

Хорошо.

— Мой выигрыш, — повторяю я. — Ты же знаешь, что они люди, верно? Такие же, как ты?

Ли откашливается.

— Прошу прощения, сэр. Где бы вы хотели, чтобы мы перевезли ваших девочек?

— К черному входу подъехал лимузин. Убедитесь, что с этого момента никто из них не пострадал.

— Да, сэр, — говорит он.

— Скажи им сейчас же, — мягко требую я. — По твоему радио. Скажи им это сейчас.

Он заикается, застигнутый врасплох моей странной просьбой, но в конце концов делает, как я говорю. Он передает по рации, чтобы мой выигрыш был доставлен в лимузин целым и невредимым, и, получив подтверждение, снова откашливается.

— Это все, сэр?

— В этом отношении да.

Предполагая, что я закончил с ним полностью, я слышу, как его ноги крутятся на тонкой черный ковер, и его рука дергает дверную ручку, когда он сжимает ее.

— Прежде чем ты уйдешь, — утверждаю я, останавливая его. — Вы когда-нибудь покупали себе девушек?

Ли заикается.

— Ну, не здесь, нет.

— Но в другом месте?

Через некоторое время он говорит: «Да, конечно».

Я уклончиво мычу, хотя от его ответа мое тело сжимается от ярости.

— Сэр, могу я спросить, почему… — Его вопрос обрывается, когда я встаю и поворачиваюсь к нему лицом. Я не уверен, то ли это мои шрамы, то ли выражение холодной смертоносной ярости в моих глазах, но что-то в моем лице заставляет его слова исчезать, а глаза расширяться.

Вслепую, его рука тянется за ним, отчаянно ища дверную ручку, когда я приближаюсь к нему.

Быстро, как хлыст, мои руки хватают его за горло, прерывая его крик.

Я поднимаю его на уровень своего роста, пока он брыкается и царапает меня, чтобы освободить его, и смотрю в его расширенные глаза.

Все, что я вижу, это мое собственное чудовищное отражение.

Я сказал ему, что эти девушки были людьми, но я никогда не говорил, что я был. Зажав верхнюю губу над зубами, я рычу на него. «Сколько женщин вы бросили на эту сцену только для того, чтобы их увезли в жизнь, полную страданий и страданий? Скольких ты взял себе и сделал с ними неизреченные вещи?»

Его лицо багровеет, а рот трепещет, как у рыбы, но из сдавленного горла не вырывается ни звука. Я только крепче сжимаю его, наслаждаясь тем, как вздулись его вены на лбу. Интересно, смогу ли я заставить их взорваться?

— Да ладно, Ли, я знаю, что у тебя есть жена и дети. Как ты сталкиваешься с ними каждую ночь, зная, что ты обрек таких же, как они, на отвратительную судьбу?

Незадолго до того, как он потеряет сознание, я отпускаю его. Он тяжело вздыхает, пока я заталкиваю его в кресло, которое занимаю последние два часа. Покупая женщин, которых он с гордостью дарил мне и четырнадцати другим мужчинам.

Я наношу один удар ему в лицо, почти нокаутируя его. Это дает мне достаточно времени, чтобы схватить черную сумку, полную веревки и ленты, которую я принес с собой. Конечно, два вышибалы, Бивис и Батт-Хед, проверили мою сумку, прежде чем позволить мне войти в здание, но они только улыбнулись, предполагая, что вещи предназначались для девушек, которых я планировал купить.

Я улыбнулась в ответ, потому что они идиоты, и потому что они собирались умереть.

Быстро вытаскиваю моток изоленты и связываю ему руки и ноги. Он безжалостно умоляет меня, а когда это не удается, он вертится, как червяк на крючке, но я не могу представить, чего, по его мнению, это добьется.

Затем я выуживаю свою банку с жидкостью для зажигалок и брызгаю на его тело.

Его глаза расширяются, и он борется изо всех сил, пытаясь прорваться через ленту, как будто он Невероятный Халк.

— Джей? Пришлите их, — приказываю я.

— В теме.

Оставив Ли немного побороться, я выхожу, чтобы найти нескольких своих людей. ворвались в здание, устроили перестрелку и сняли охрану за считанные минуты. Никто не выберется с этого аукциона живым.

Пока они заботятся о служащих и охранниках, я тщательно пробираюсь в каждую кабинку. Джей открывает для меня каждую дверь по очереди, и я вхожу, обездвиживаю грязного насильника внутри, а затем связываю их, как Ли.

К тому времени, как я пробираюсь через все пятнадцать кабинок, моя кожа покрыта потом. Большинство из них были старыми, но было и несколько молодых, которые устроили драку. Очень жалкая драка, но все же одна.

Повернув шею, я немного снимаю напряжение с плеч.

«Все девушки благополучно в лимо?»

«Да, и все остальные мертвы», — сообщает Джей.

«Пусть Майкл установит камеру на сцене», — командую я, вытаскивая сигарету и зажигая ее.

Я все еще в пятнадцатой кабинке, которая, конечно же, по другую сторону от Ли. Человек, прикованный к кожаному креслу, корчится, умоляя меня отпустить его. Заставляет меня задуматься, сколько детей или женщин просили от него того же.

Майкл неторопливо выходит на сцену со штативом и камерой в руке. Пока он его устанавливает, я спрашиваю Джея: «Ты понял, как сделать стекло прозрачным?»

— Очевидно, — хмыкает он.

— Тогда посмотрим, гений.

Через несколько секунд стеклянные стены постепенно светлеют, пока все пятнадцать кабинок не становятся прозрачными, и меня окружают люди, пристегнутые ремнями к кожаным креслам, отчаянно борющиеся за освобождение и терпящие неудачу.

Джей свистит. — Черт, чувак.

Кажется, все сразу, пятнадцать мужчин замирают, сбитые с толку и окаменевшие, когда видят четырнадцать других, находящихся в такой же ситуации, как и они. Даже Майкл останавливается на сцене, оглядывая окружающую его сцену с ухмылкой на лице. В конце концов, я вижу, как все их головы поворачиваются ко мне.

— Ты