СССР и Румыния 12 сентября подписали перемирие, и Румыния стала воевать против гитлеровских войск. Болгария вышла из войны 8 сентября.

Андрею за успешную операцию по изъятию архивов присвоили очередное звание – капитана третьего ранга, если по-сухопутному, то майор.

Моряки флота и солдаты Украинских фронтов радовались, что на их участках прекратились боевые действия. Из союзников Гитлера воевала Венгрия.

И как обухом по голове – Черноморский флот с 16 сентября выведен из состава действующих. Действующий, значит воюющий. Многие подали рапорта с просьбой о переводе на другие флоты – Балтийский или Северный. Что предстоит воевать ещё и Тихоокеанскому, никто не подозревал. И дело не в выслуге лет, денежном или продуктовом довольствии, а они в действующей армии выше. Многие имели боевой опыт и жаждали поквитаться с ненавистным врагом за смерть родных. Моряки чётко осознавали, что активные действия на море будет вести Балтийский флот. Когда немцы стояли под стенами Ленинграда, флот почти не плавал, за исключением подлодок. Но и им редко удавалось прорваться за обширные немецкие минные заграждения.

Подал рапорт и Андрей. Кому-то рапорт удовлетворили, а Андрею отказали. На разговор пригласил генерал, начальник службы.

– Боевые действия на Чёрном море флотом закончены ввиду отсутствия неприятеля, это правда. Но нашей службы это не касается. Сколько ещё недобитых предателей осталось, не выявленных агентов немецкой и румынской разведок. Сам же архив вывез, по нему и работать будешь. Так что рапорту ход не даю, служи. Выкорчёвывать все сорняки надо, уничтожить под корень! Удачи!

Генерал даже слово вставить не дал. Конечно, Андрей пришёл в службу молодым и неопытным. Вроде времени немного прошло, полтора года, а кажется – десять лет. Событий много произошло, опыта набрался. Кто в здравом уме отдаст опытного и перспективного сотрудника на другую территорию? Никто предположить не мог, что между руководством НКВД и СМЕРШа, между Берией и Абакумовым идёт борьба за влияние на Сталина? И Берия победит. В мае 1946 года СМЕРШ войдёт в состав Министерства госбезопасности в качестве третьего управления, а сам Абакумов 7 мая будет назначен на пост министра госбезопасности СССР, сменив на этом посту Меркулова. Министерство это было выделено из НКВД, но подчинялось Берии. Снова начались политические репрессии. Были сфабрикованы материалы и арестованы, а затем осуждены нарком авиапромышленности А. И. Шахурин, командующий ВВС РККА А. А. Новиков и ряд других генералов. Под руководством Абакумова было проведено «ленинградское дело», убит офицерами МГБ Соломон Михоэлс, что положило начало делу о еврейском антифашистском комитете. Сталин никогда не доверял своим соратникам, старался менять чаще. Вот и Абакумов был арестован 12 июля 1951 года, обвинён в государственной измене и после закрытого суда в Ленинграде 19 декабря 1954 года расстрелян в Левашовской тюрьме. После войны пройдёт много десятилетий, а заслуги СМЕРШа будут помнить, в отличие от НКВД, а фамилия Берия упоминаться с презрением и ненавистью.

Андрей и сам понимал, что необходимость работы спецслужб в освобождённых районах есть. Руководители спецслужб рейха уже осознали неизбежное поражение Германии. Но всерьёз полагали, что пройдёт несколько лет, может быть и десятилетий, и рейх возродится. Вот тогда пригодится нацистское золото, спрятанное в банках Швейцарии или укрытое в Южной Америке. Пригодится и агентура во многих странах, в первую очередь в СССР. Потому архивы с личными делами агентов берегли. Переводили архивы на фотоплёнку, делали копии, надёжно прятали. Либо самим пригодится, либо выгодно можно продать, обеспечив себе безбедную старость где-нибудь в Аргентине.

Андрей же засел за изучение архивов. Просматривал копии с документами, не все, те из них, которые успели перевести с румынского. Сейчас язык являлся главным препятствием для скорейшего задержания агентов, пособников, предателей всех мастей. Изменники Родины, они разные. Кто-то выдавал гестапо коммунистов, другие расстреливали евреев или военнопленных, третьи открывали рестораны для солдат и офицеров вермахта, другие писали статьи в профашистских или националистических газетах. Вина каждого разная, но определить её, как и наказание, должен суд. Дело Андрея и его товарищей – выявить, арестовать, собрать «железные» доказательства вины – свидетелей, документы и передать в суд или трибунал, если арестованный был военнослужащим на момент измены присяге.

Больше всего его интересовали люди молодые по той причине, что они могли проходить службу в Красной армии, а стало быть, вполне знать планы командования, иметь допуск к складам, провести диверсию. В личных делах были фото, даты рождения. Эти папки переводили в первую очередь. Андрей не исключал, что кое-какие дела могут быть фальсифицированы, именно с целью дискредитации. С расчётом на то, что контрразведка займётся расследованием, отстранит от службы. И в какой-то мере цель румын будет достигнута, офицер на время будет отстранён от службы. А учитывая зачастую обвинительный уклон следствия, выбивания показаний, то и реальный срок. Уж Андрей эти «особенности» советского следствия знал. Сам не применял никогда, это вопрос принципа. Да и зачем, если хватало настоящих врагов, застигнутых за радиостанцией или с оружием в руках, либо с взрывчаткой в рюкзаке, можно сказать – с поличным на месте преступления.

Одно из дел сразу заинтересовало. Капитан Красной армии, попал в окружение, был пленён. Сразу согласился на сотрудничество, подписал согласие. Почти сразу был отпущен, вместе с другими военнослужащими прорывался к своим по организованному коридору. С сорок второго года, когда попал в плен, дорос до майора, командира ремонтного батальона танковой бригады. Псевдоним «Кирпич». В деле даже было несколько сводок, переданных агентом. Никаких стратегического масштаба сведений, но тактического уровня были – где и какие части, вооружение, планируемые задачи. Явно был на совещаниях и сообщал об услышанном. Ещё вопросы были по связнику. Рации у «Кирпича» не было. Не упоминался такой вид связи. Да и в деле не шифрограммы, а именно письменные сообщения. Кто-то их доставить должен. Гражданское лицо на территорию воинской части не пропустят. Стало быть, или есть кто-то из рядовых бойцов, завербованных уже предателем, либо майор наведывался в близлежащий населённый пункт под предлогом служебной необходимости. Человек этот явно опасен. В деле ни номера воинской части, ни дислокации. Но есть фамилия и звание.

Андрей сразу запрос сделал в наркомат, отослал спецсвязью. И через четыре дня получил ответ, слегка обескураживший. Нашлись два командира с такой фамилией и званием. Причём один был командиром рембата, а второй начальником боепитания дивизии. Через его руки проходили заказы на боеприпасы, он распределял по полкам патроны, мины, снаряды. Вроде должность не строевая. Но по заказанному количеству боеприпасов понятно, где, на каком участке планируется наступление, артподготовка. Всё же Андрей решил начать с командира рембата, тем более в ответе есть номера полевой почты, дислокация батальона. И от Одессы не так далеко – полторы сотни километров. На машине по фронтовым дорогам часа три-четыре в одну сторону, потому как дороги разбиты тяжёлой техникой, с многочисленными воронками от мин и снарядов. И за годы войны никто дороги не ремонтировал. Эта местность входила в зону ответственности Румынии, а там культа дорог, как в Германии, не было. Конечно, сгоняли жителей на ремонт, воронки засыпали щебнем или землёй, но надолго ли хватит такого ремонта?