Сев в кресло, закинула ногу на ногу, закурила тонкую сигарету, которая терялась между ее толстых пальцев.

— Вот думаю рекомендовать тебя на повышение, Чехоев, — решила облагодетельствовать.

— С чего вдруг? — во-первых, я находился в подразделении брата, и он решал, куда меня там рекомендовать и какое звание я должен получить, во-вторых, приказ на мое имя уже пришел, и она не может об этом не знать.

— Получишь внеочередное звание, если окажешь мне небольшую услугу, — за небольшую услугу звезды на погоны не дают. Да и знает она, что отказать я не могу.

— Что за услуга? — все равно, что подписать договор не читая.

— Сначала согласие, Валид, — вот так заканчивались все хорошие истории …

Понимаю, что могу вляпаться по самые помидоры и даже совершить госизмену, но даю согласие.

— Оно у вас есть, — представляю лицо Самира в этот момент, и мне хочется бежать жить к пингвинам.

— Тогда слушай…

***

Секьюрити всех элитных клубов знают меня в лицо. Я спокойно могу пройти в любой клуб и даже попасть на закрытую вечеринку. Сегодня мне нужен клуб «Ласкала». Я пришел один. Сегодня я не на отдыхе, на задании.

Обычный стриптиз не люблю, что я там не видел? Потное голое тело? Хотя «Ласкала» отличался тем, что на их сценах не было стриптиза в обычном понимании. Многие приходили посмотреть на их танцевальные постановки. Минимум эротизма, но максимум чувственности и исполнения. Я видел пару раз их постановки, не впечатлило. Наверное, потому что оба раза попадал на восточную тематику — танец живота в разных вариациях. Зато турки и арабы были в восторге и осыпали танцовщиц стодолларовыми купюрами.

Меня узнает администратор — и это неудивительно, я бы тоже не забыл такого клиента. Все на высоте, максимум вежливости, в меру улыбчивости, будто я не утыкал его носом в пол. Провожает в вип-кабинку. Интересуется, присоединится ли ко мне кто-нибудь.

— Нет. Сегодняшний вечер проведу в одиночестве, — не хочется каждый вечер здесь торчать, но я обещал Дуровой собрать информацию. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы мы разошлись раз и навсегда.

Делаю заказ. Остаюсь один. Смотрю на часы: начало первого. На сцене идет какое-то представление. Все культурно, как в театре, никто не выкрикивает, не свистит. Отсюда хорошо просматривается сцена, и этого вполне хватает, чтобы смотреть на представление. Я открываю боковую стеклянную дверь и выхожу на балкон. Оглядываю зал, взглядом пытаюсь отыскать девушку, подходящую под описание: чуть выше среднего роста, хрупкого телосложения, с длинными темно-русыми волосами, ямочками на щеках и родинкой в виде сердечка на шее. Вряд ли я отсюда увижу родинку. Насколько проще было бы дать мне фотографию, но Дурова не ищет простых путей. Все управление по ее щелчку выполняет самые сложные задания, а вот добыть снимок хореографа не догадалась.

В это время на сцене появляется Клеопатра. Движения завораживают. Плавные, четкие, ни одной помарки. Танец до такой степени пронизан чувственностью и эротизмом, что мое воображение распаляется. Я в своей голове рисую такие картины… Кто она? Я хочу эту Клеопатру.

А действо на сцене продолжается. Уставшая и вспотевшая Клеопатра становится в импровизированную ванну в виде большой раковины, и ее начинают омывать служанки.

Не раздевается. На ней какой-то лифчик и штаны-шаровары, но я представляю, что сейчас происходит со всеми мужиками в зале и в кабинках. То же, что и со мной! В руках служанок появляются кубики льда. Они плавно водят по разгоряченному телу, голова танцовщицы откидывается назад, она вздрагивает, будто испытывает оргазм. Мои руки сжимаются на поручнях балкона.

В кабинку возвращается администратор с официантом. Я прикрываю на несколько секунд глаза и возвращаюсь за стол. Внизу звучат громкие аплодисменты. Я отчего-то злюсь.

— Я хочу заказать приват-танец, — голос звучит очень низко от напряжения.

— Да? Какой танец бы вы хотели увидеть? — я знаю, что эта практика в «Ласкала» не приветствуется, но отказать некоторым гостям не могут. Хотя строгие правила для всех — девушек трогать нельзя.

— Тот, что сейчас я наблюдал на сцене, — администратор мнется, официант покидает кабинку.

— Извините, это невозможно, — отказ меня злит, но я не показываю своих эмоций.

— Я заплачу вдвойне… втройне…

— Колибри… то есть девушка, которую вы видели на сцене, — не танцовщица, она хореограф. Ей пришлось заменить сегодня заболевшую девушку, чтобы не сорвалось представление, но с клиентами она не общается. Если я ей такое предложу, она уйдет, а меня вышвырнут с работы.

Вот ты и нашлась, Ясмина. Колибри… Мое задание.