— Отец не станет поддерживать Долгоруких или Петра, но попробует обернуть это в свою пользу. — предположил Багратион-младший. — Думаю будет настаивать о переходе в его подчинение гвардии и собственной безопасности. А они находятся под контролем Екатерины. Императрица их никогда не отдаст.

— Можно пойти еще одним путем. Ангелина же получила при выпуске из училища младшее офицерское звание, и формально все еще находится на службе? — уточнила Инга. — Значит можно обратиться в военную прокуратуру, которая подчиняется Суворовым, а не Долгоруким.

— Там дело могут перехватить Нарышкины, но это все равно выиграет нам кучу времени. — задумчиво проговорил я. — В таком случае так и сделаем, пусть бегают по кругу, а мы пока подготовимся. Василий, пригласи к нам господина Добера.

— Слушаюсь. — улыбнувшись кивнул адъютант и через пару минут вернулся с грузным сыщиком.

— Тщательно изучив документы мы нашли в них несколько важных ошибок. — сказал Константин, встав напротив жандарма. — Здесь указано арестовать и доставить до выяснения обстоятельств девицу Лисичкину, верно?

— Так точно. — не стал спорить сыщик.

— Вот только девиц Лисичкиных тут нет. Есть ее высокоблагородие Ангелина Лисичкина, одаренная подтвержденного восьмого ранга. — улыбнувшись ответил Багратион, продемонстрировав документы Ангелины, полученные после поступления в высшую военную академию. — Есть ли у вас ордер на арест дарников такого ранга?

— Никак нет. — сверившись с документами ответил сыщик. Кажется даже с некоторым облегчением.

— В таком случае советую вам вернуться в отделение, и написать о текущем несоответствии рапорт. — все так же вежливо улыбаясь сказал Константин. — Передадите дело тайной канцелярии, они проверят все и выпишут свой ордер. А там уже пусть сами голову ломают, как будут связываться с императорской четой. И вы окажетесь не в накладе, и закон соблюден и в букве, и в духе.

— Спасибо, ваше сиятельство, вы полностью правы. — улыбнулся сыщик. — Могу я забрать свои бумаги?

— Ваши, безусловно. Вот ваше удостоверение и права. Что же на счет приказа — он останется у нас, в качестве вещественного доказательства. — ответил Константин, возвращая часть документов. — Более мы вас не задерживаем. Всего доброго.

— Еще раз спасибо, за то, что помогли разобраться в ситуации. — умудряясь одновременно хмурится и извиняясь улыбаться ответил сыщик, и вскоре Василий выпроводил его восвояси.

— Не думала я, что отец пойдет на такую откровенную подлость. — поджав губы проговорила Мальвина. — Он же должен понимать, что мы такое просто так не оставим?

— Естественно. И вполне возможно, что его просто подставляют, стремясь посильней столкнуть нас лбами. — подумав согласился я. — Только вот твой папенька, перина ему стекловатой, и без посторонней помощи вполне справляется с образом грозного и воинственного тирана.

— Кто бы говорил. «Кто не уберется через пять минут — того я обезглавлю». — передразнила меня Мальвина. — Надо все тщательно проверить. Слишком явная провокация. Да и техники такой у жандармерии совсем недавно не было.

— Зато была у тайной канцелярии. — кивнул Багратион. — Как бы то ни было, мы должны тщательно подготовиться ко всем вариантам. И к тому, что это провокация, и к тому, что это лишь начало полномасштабной атаки.

— Если они объявят нам юридическую и подпольную войну, то станут нападать на наши предприятия. — подумав сказала Инга. — Нужно будет временно усилить их безопасность. Возможно нанять еще охрану.

— Не стоит. У нас сейчас достаточно одаренных которым требуется практика. — решил я. — Отправим их малыми группами, по одному взводу на завод. Заодно потренируются и отработают координацию.

— Нужно выяснить подлинность документов, так что я сделаю копии и съезжу в центральное отделение. — сказал Багратион. — На случай если это все-же не они, стоит пока оставаться дома, чтобы не вызывать лишних подозрений.

— А как на счет сгоревшего особняка? — поинтересовалась Ангелина.

— Там был нестоящий дворец, не хуже этого. — вздохнула мечтательно Мальвина. — Будет очень жаль если он сгорел дотла.

— Да я не об этом. Если правда и его сожгли, то не просто же так, нам в назидание? — пояснила Ангела. — Денек, конечно, жалко, но мы же не граф Рублев, должны думать не только об обогащении.

— Могли устранять следы, попытки разом уничтожить что-то что могло сыграть против нас. — задумчиво проговорил я. — Если это так, то мне хотелось бы посмотреть на руины своими глазами. Возможно, я сумею найти или увидеть что-то что остальные пропустили.

— Хорошая идея, ваше высочество. Но прежде — свяжитесь с его сиятельством Мирославом. Подстраховка в виде военной полиции нам не помешает. — посоветовал Багратион, и мы дружно сели за коммуникаторы. Одни выясняли ситуацию с особняком, другие разбирали документы, ну а я звонил приемному деду.

— Боюсь ситуация несколько сложнее, чем отфутболивание документов между ведомствами. — выслушав мою историю сказал Мирослав. — Петроград — вотчина северного флота. А его адмиралом является Нарышкин. Можно приписать ваш фрегат к одной из наших флотилий, но это невозможно провести задним числом.

— Значит сделайте это сегодня. — попросил я. — Все необходимое я пришлю с курьером, если нужно будет мое присутствие — прилечу сам.

— Не стоит беспокоиться, уверен, мы справимся и с одними документами. Перешлю заполняемую форму, вернете в трех экземплярах, заполненную и подписанную — сказал Мирослав. — После этого шанс что Ангелина попадет в застенки карцера северного флота будут минимальны. Но на вашем месте я бы всерьез подумал — зачем такое делать. Ведь документы о расследовании и родстве вчера были высланы всем.

— В смысле всем? — удивился я. — Что, вообще?

— Нет, конечно, только великим родам и министрам. Но круг лиц достаточно обширен. Быстро такое не замять. — ответил Суворов. — К слову, наследной княгине Ангелине Меньшиковой придется несладко. Подробностей там много, и они не самые приятные, и со стороны Меньшиковых, и с ее собственной. Я перешлю, чтобы ознакомились.

— Благодарю. — чуть напрягшись ответил я. Ну, а когда документы пришли стало совсем не весело. На двадцати страницах доклада о расследовании истинного родства Ангелину то и дело называли безродной, черной, сиротой и многое другое, четко заставляя прочитавшего сей опус воспринимать девушку не как жертву, а словно опасное животное.

— Это нас так императрица поддерживает? — ошарашенно проговорил я.

—