Платье не было уродливым. Фасон и стиль были простыми, и я не стала бы возмущаться, если бы меня попросили надеть его в обычных обстоятельствах. Пышный и свободный лиф выглядел комфортно, а коричневый внешний жилет стягивал талию и не давал платью быть слишком объемным. Я погладила ткань, и это был не зачарованный шелк или сатин, а простой и крепкий муслин. Может, ткань была настоящей.

Кому когда-то принадлежало платье? Маме, когда она жила тут? Или…

Я нахмурилась, подняла платье и поднесла к носу. Я почти узнала запах. Слабый, воспоминание духов. Но знакомый. О ком он заставлял меня думать? Не о маме. И не о Валере.

Я отодвинула платье и хмуро посмотрела на него.

— Да ладно, — прошептала я. Потому что запах напоминал о рыжем оборотне, на которого я охотилась сегодня. Похоже, оборотень когда-то был человеком.

Это было ее платье?

Я закрыла глаза, увидела снова того монстра у пруда. Слезы капали с морды.

— Принеси ее голову, — сказала бабушка.

Я провалила миссию сегодня. Завтра придется попробовать снова. И снова. Условия службы означали, что я буду пытаться, пока не преуспею. Или пока оборотень не убьет меня.

Колени дрожали, я села на край кровати, платье выпало из моих пальцев на пол. Я уткнулась лицом в ладони. Но я не собиралась плакать. Нет! Я была не из глупых девиц, слабых и теряющих сознание. Это была моя жизнь, и я справлюсь как-нибудь. Как я всегда справлялась в прошлом. Но если бы я решала…

Я подняла голову, посмотрела на потолок и вдохнула. Если бы я могла решать, я ушла бы отсюда, нашла бы рыжего оборотня, вытянула руки… и дала ей растерзать меня зубами и когтями.

4

Дир

Я стоял у железных ворот ведьмы, только тряпка обвивала пах. Сумерки сгущались, и серая шерсть, которая обычно покрывала мои конечности, почти пропала. Клочки остались на плечах, шее и ладонях, но через пару минут и они пропадут, и я буду еще час выглядеть как человек.

Но когда час пройдет, зверь начнет возвращаться. К полуночи я затеряюсь в облике монстра. Зверь в разуме и теле, не понимающий, кто я. Это пройдет ближе к рассвету, зверь отступит, и мужчина вернет власть. А потом в розово-золотом свете нового дня я снова буду знать свой истинный облик, свою личность.

Я посмотрел на свое настоящее тело. На торс, руки и ноги, с которыми я родился. Хоть я был под этим проклятием двадцать лет, я толком не постарел со дня, как проклятие было наложено. Я не понимал это. Наверное, время влияло на тело, когда оно было полностью человеческим. Значит, я старел на два часа каждый день.

Странно, что я прожил так долго, не ощутив жизнь.

Я уловил движение в мутной пустоте за прутьями. Я быстро выпрямился, скрыл эмоции на лице, чтобы оно ничего не выдавало. Но это не обманет мою госпожу. Она уже слишком хорошо меня знала. Но я играл в это, пытался держаться за свое достоинство. Как только я проиграю в этой игре, я потеряю все. И рассвет или сумерки будут не важными, я буду зверем все время.

Мутная пустота раскрылась, как штора, и ведьма появилась на моих глазах. Она всегда была видением — красивой искусительницей в зеленом, что выделяло ее бледную кожу и яркие волосы. Платье было широким у шеи и с глубоким вырезом на груди, показывало ее идеальную фигуру.

Элората Доррел была самым красивым созданием из всех, кого я видела.

Она была красивой в первый день, когда я ее увидел. Когда она заманила меня в свои объятия.

Она была красивой в день, когда я сбежал от нее, поняв свою ошибку. Слишком поздно…

И она была красивой в день, когда напала на меня с местью в сердце и проклятием на пальцах.

Она улыбалась мне сейчас, и от этой улыбки моя кровь превращалась в лед.

— Так-так, Дир, — она проворковала имя, которое мне дала. — Ты красивы, как всегда, хоть и не так официально наряжен, как мне нужно этой ночью.

Ее взгляд скользил по моему нагому телу, одобрительный и властный. От этого кожу покалывало. Элората заметила это и рассмеялась, как колокольчик. Она махнула рукой, и морок окутал меня, обвил мои конечности. Я закрыл глаза, пока худшее не прошло. Когда я снова посмотрел на себя, я был в изящной белой форме с золотыми пуговицами на идеально сидящем пиджаке.

— Вот так, — ведьма склонила голову, снова окинула меня взглядом. — Думаю, теперь ты меня не опозоришь. Идем! Мой гость уже прибыл, и я не хочу заставлять его ждать.

Махнув рукой, она открыла железные врата. Мне пришлось пройти за ней. Элората не пошла сразу в дом, а стояла и ждала меня, пока я не оказался в футе от нее. Она нежно коснулась моей щеки.

— Хм, — сказала она, чуть прищурившись. — Грубый. Такой неухоженный. Но тебе это идет. Но не этой ночью!

Она провела пальцами по моему лицу. Я ощутил, как торчащая борода пропадает, оставляя аккуратную растительность, гладкую, словно смазанную маслом.

— Да, — Элората погладила пальцами мои губы. — Да, это мне нравится. Это напоминает нашу первую встречу.

В ее голосе были чары. Словно песня сирены. От этого все покалывало, и я ощущал притяжение.

Не важно. Она была сильной ведьмой, но никакая сила не могла пробиться сквозь много слоев ненависти, которую я ощущал к ней. Я тряхнул едва заметно головой. Чары пропали, оставив кислый привкус в воздухе. Я встретился с ней взглядом, смотрел, как ее милое лицо помрачнело.

Она убрала ладонь и отошла на шаг.

— Ты всегда был очарователен, мой Дир, — сказала она, прикрыв глаза. — Жаль, что пути нашей жизни так повернулись. Но идем! Не будем зацикливаться на прошлом. У тебя этой ночью работа. Заходи!

Она повернулась, шурша зеленым бархатом, и пошла по размытому саду. Пришлось идти за ней. Вскоре я прошел в ее дом — он ощущался всегда не совсем реальным, не совсем сформированным. Мне это не нравилось. Я ненавидел запах магии, который бил по моему человеческому восприятию, меня мутило. Я ненавидел пятна фальшивой красоты между пятнами ничего.

В этом доме только одна