— С таким, как вы сказали, положением и должностью, — перебил ее Баулин, — он может лечь в любую, даже московскую клинику. Или в институт… А мы возьмем Магамбетову, — решительно закончил он.

Аза Даниловна недовольно поджала губы.

— Все, решено! — закрыл папку главврач, оставив на столе бумаги выбранных больных.

— Простая доярка! — фыркнула Орлова.

— У Магамбетовой, между прочим, девять детей, — произнес профессор. — Девять! Мы должны думать и о них.

Главная медсестра хотела сказать еще что–то, но Баулин остановил ее жестом, давая понять, что своего решения не изменит.

Орлова забрала папку, проворчав насчет того, что с ее мнением никто не считается, а она торчит в клинике с утра до вечера, работает за троих, да еще должна зачем–то ехать с Соловейчик проверять, как торгуют «Бауросом».

Это задело главврача.

— Кстати, — сказал он, не скрывая раздражения, — я просил, чтобы поставили решетки. — Баулин ткнул пальцем на окна кабинета. — Неужели надо напоминать десять раз?

— Вы только позавчера дали указание хозяйственникам, — тоже не очень любезно ответила Орлова.

— Так что же, прикажете ждать месяц? — с иронией спросил главврач.

Орлова ничего не ответила и с каменным лицом направилась к двери. Когда она уже взялась за ручку, Баулин негромко спросил:

— Аза Даниловна, простите, но… У вас опять что–то с Рогожиным?

Ее словно хлестнули.

— С Рогожиным? — резко обернулась Орлова, и лицо ее залилось краской.

— Я же видел, — смутился профессор.

Орлова набрала воздуха, словно хотела выкрикнуть что–то дерзкое, но сдержалась. Только махнула рукой и выскочила из кабинета, хлопнув дверью.

Евгений Тимурович обхватил голову руками, прикрыл глаза, мучительно размышляя, что же такое творится и почему Орлова…

В это время открылась дверь и в кабинет вошел Голощапов.

— Едем, Анатолий Петрович, едем, — суетливо поднялся главврач, даже не притронувшись к бумагам, которые требовали рассмотрения.

На пасеку «Интеграла» отправились на служебной машине главврача, которой он пользовался чрезвычайно редко — предпочитал пешком или на велосипеде.

Выехав из поселка, профессорская «Волга» окунулась в вековой лес. Дорога шла узкой просекой среди величественных заповедных елей. Сначала Баулин слушал Голощапова невнимательно, но потом увлекся его рассказом. И гнетущее состояние развеялось.

— Я считаю, — увлеченно говорил Анатолий Петрович, — мы должны еще более интенсивно применять в клинике апитерапию[1]. Во всех отделениях. Даже в детском. Ведь мед содержит смесь фруктозы и глюкозы, которая непосредственно усваивается, являясь источником энергии. У меда широкий спектр терапевтического воздействия! И не только у меда. Такие продукты пчеловодства, как пыльца, перга, маточное молочко, прополис, пчелиный яд и даже воск, — они же могут творить чудеса!.. Если, например, жизнь рабочей пчелы длится тридцать пять — сорок дней, то матка, потребляющая исключительно маточное молоко, живет пять–шесть лет! Установлено, что в биологии и медицине нет другого вещества, которое оказывало бы подобные эффекты на развитие, продолжительность жизни и продолжение рода. Напрашивается вывод: с помощью маточного молочка можно продлить жизнь человека… И не случайно, когда я был на симпозиуме в Бухаресте, многие ученые выступали с докладами об эффективном лечении маточным молочком вирусных заболеваний, атеросклероза, ослабленного зрения и других недугов.

— У вас сохранились эти доклады? — спросил Баулин.

— Конечно. Если интересуетесь, я принесу.

— Буду очень признателен. А насчет апитерапии было бы хорошо послушать ваш научный доклад в следующий понедельник… Лично я считаю это направление весьма перспективным. Но если говорить о нашей клинике, то, — Баулин развел руками, — нас пока сдерживает база. Я имею в виду пасеку.

— Субочев, я считаю, находка, — сказал Голощапов. — Прекрасный специалист и, главное, энтузиаст. Между прочим, Субочева оставляли в аспирантуре при академии. Но он предпочел живое дело… Правда, когда он приехал и увидел здешнюю пасеку, то пришел в ужас. Прежний пасечник был горьким пьяницей. Пчелы, кстати сказать, пьяных не любят…

Машина вырвалась из леса. Дальше дорога шла через цветущее гречишное поле.

— Смотри–ка! — сказал профессор, неотрывно глядя в окно. — Красота–то какая!

— А какой мед с гречихи! — воскликнул Голощапов. — Мечта! — И подсказал шоферу: — Сверните вот туда, в березовую рощу.

Пасека в несколько десятков ульев располагалась на самой опушке. Чуть поодаль стояли три палатки. Возле них — врытый в землю длинный дощатый стол и скамейки. За столом над микроскопом склонился коренастый плечистый парень в ковбойке и джинсах. Время от времени он отрывал глаза от окуляров, что–то записывал в толстую тетрадь. И так был увлечен, что не заметил, как к нему подошли приехавшие.

— Приветствую! — весело поздоровался с ним Голощапов.

— А–а, Толя, — поднялся из–за стола пчеловод. — Здорово!

— Это Георгий Сергеевич, — представил его профессору Анатолий Петрович. — А это Евгений Тимурович Баулин.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Субочев выглядел удивительно молодо, чему немало способствовал курносый нос и вихрастая шевелюра. Нрава пчеловод, видать, был легкого.

— Наш эрзац, Толик, идет нормально, — проговорил он с усмешкой.

Баулин недоуменно посмотрел на Голощапова.

— По моей просьбе Георгий Сергеевич занимается производством экспрессного меда, — сказал Голощапов. — Объясню, что это такое… Подготавливается сахарный сироп с добавлением определенных компонентов — растительных соков, органических веществ, лекарств и так далее. И пчелы, подобно фармацевту в аптеке по рецепту врача, готовят сложное, состоящее из нескольких ингредиентов лекарство. Например, морковный мед, хвойный, гематогенный, поливитаминизированный…

— Заманчивая идея, — одобрительно кивнул Баулин. — Значит, мед с заранее заданными свойствами, необходимыми для лечения?

— Вот–вот, — подтвердил Анатолий Петрович. — Я и хочу ввести в практику нашей клиники лечение экспрессным медом.

— Не понимаю, — сказал Баулин. — А при чем же тут эрзац?

— Видите ли, — с улыбкой ответил Субочев, — в последнее время развелось немало нечестных пчеловодов. Только о своем кармане и думают. Скармливают пчелам сахарный сироп, и получается не мед, а эрзац. Даже небольшая примесь сахарного сиропа портит мед и делает его непригодным для лечения… Разумеется, к экспрессному меду данное обвинение не относится. Это — лекарство.

Баулин и Голощапов провели на пасеке часа три. А когда сели в машину, чтобы уехать в Березки, Голощапов спросил:

— Даете «добро» на использование в клинике экспрессного меда?

— Голосую «за» двумя руками! — откликнулся Баулин. — И не только его, но и других продуктов пчеловодства. Уверен: применение их в лечебной практике таит большие возможности… Но за вами научный доклад о достижениях апитерапии…

Закончив обход, Людмила Иосифовна Соловейчик зашла к Орловой.

— Поедем в Попово? — спросила заведующая отделением.

Главная медсестра все еще находилась не в духе после разговора с главврачом.

— Почему я должна заниматься этим делом? — недовольно проворчала она.

Но все же отдала нужные распоряжения одной из медсестер и вышла с Соловейчик на улицу.

У подъезда стояли «Жигули» Орловой. Она сама водила машину.

— Ты что такая мрачная? —