Шрифт:
Закладка:
Чем больше Маддалена за ней наблюдала, тем больше та ей нравилась. Впрочем, то, что симпатия была взаимной, было понятно по одобряющим взглядам, которые хозяйка галантереи то и дело бросала на Маддалену в знак уважения к ее тонкому вкусу. Как и все жены политиков, Маддалена, обитавшая в мире неискренних улыбок и лести, давно привыкла к похвалам на публике и критике в кулуарах. Она не придавала значения сплетням у себя за спиной. Со временем она поняла, что лучшее оружие в таких случаях – счастливая улыбка. «Чем сильнее на тебя нападают, тем шире улыбайся», – наставлял ее Федерико.
Женщины вышли из магазина с тремя парами перчаток и двумя дамскими сумочками – из кожи и ткани. А Маддалена еще и заказала боа из норки. Адель сразу же разглядела в посетительнице будущую постоянную клиентку. Маддалена Белладонна была видной женщиной, себе на уме, не чуждой, впрочем, широких жестов. По крайней мере такое мнение сложилось у Адели после их первой встречи. Имя Маддалены часто мелькало в прессе не только из-за того, что она была женой одного из самых преданных соратников Галеаццо Чиано, но и потому, что она оказалась в центре грандиозного скандала. Газетчики пронюхали, что до свадьбы Маддалена была любовницей английского художника, от которого у нее осталась дочь. Эта новость, всплывшая вскоре после избрания Федерико в палату депутатов, долго не сходила с первых полос. На всех углах кричали, что такая женщина не имеет права быть женой политика. От всех этих мерзких статеек у Адели остался неприятный осадок. Она терпеть не могла, когда кто-то совал нос в чужую личную жизнь. «Много болтают только бездельники», – говаривала ее тетка.
Адель опустила руку на выпирающий живот. Второй ребенок должен был появиться на свет через пару дней. Ее биография тоже вызвала немало пересудов среди родственников, друзей и знакомых: ради воплощения своей мечты Адель трудилась с юных лет. После смерти отца она перебралась к тетке во Флоренцию, чтобы работать в ее галантерее. Встретив Эдоардо, который был на семь лет моложе, Адель решила вернуться в Рим, выйти замуж и вдвоем с мужем открыть галантерейную мастерскую и модный магазин. Когда они только открылись, самым большим спросом пользовались муфты, шляпки и палантины.
Трудно было представить лучшего спутника, чем Эдоардо. Адель поняла это практически сразу, ведь в нем отлично уживались неаполитанский пыл и савойская твердость. Его отец был выходцем из Неаполя, а мать – коренной туринкой, выросшей в замке Монкальери при дворе принцессы Клотильды Савойской. Эдоардо поддерживал жену и не позволял той опускать руки даже в минуты отчаяния, и однажды, когда уже никто не верил ни в их брак, ни в коммерческий успех их предприятия, обстоятельства сложились таким образом, что один из поставщиков ссудил им деньги. Адель улыбнулась. А ведь и правда: улыбка – лучшая месть.
Квартира семейства Белладонна
Войдя в кабинет мужа, Маддалена увидела на столе сверток, доставленный посыльным из магазина Фенди. В несколько шагов она оказалась у письменного стола и принялась разглядывать коробку в матовом свете люстры Тиффани. Достала из ящичка нож для разрезания бумаги и осторожно прошлась по краям коробки, завороженная движениями своих тонких пальцев. Ей почему-то пришли на ум шутливые слова Пиранделло, которые тот повторял всякий раз, принимая от нее подарок: «Я, словно Прометей, который, чтобы не впасть в немилость, не должен брать даров от прекрасной богини. Но как же я, простой смертный, могу не принять его из ваших рук, моя дорогая синьора!» После чего оба смеялись, и Пиранделло разворачивал подарок. Маддалена улыбнулась.
В то утро она ощущала странное беспокойство. Слишком много воспоминаний теснилось в голове, слишком много картин из прошлого тяготило совесть. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Наконец коробка открылась.
Маддалена достала роскошную норковую горжетку, завернутую в веленевую бумагу. Эту вещицу она заказала на прошлой неделе. Взяв горжетку в обе руки, она одним движением накинула ее себе на плечи. Вещь сидела безупречно.
– Какая прелесть! – радостно воскликнула она, прикрыв глаза от восторга. Стоит снова заглянуть в этот магазин.
Не открывая глаз, она дотронулась до меха, и по ее щеке скатилась слезинка. Разве могла она себе представить в те далекие времена, когда у нее не было денег даже на хлеб, что однажды будет держать в руках такой роскошный мех? Страх голода был частым гостем в ее снах. С трудом открыв глаза, Маддалена поспешно вышла из кабинета Федерико.
Лондон, февраль 1904 года
Петтикоут-лейн
Дождь лил беспрерывно вот уже несколько дней. С тех пор как Маддалена приехала в Лондон, она ни разу не видела сухих дорог. Холодный, колючий, напитанный влагой воздух пробирал до костей. Единственное, что не давало ей пасть духом, – надежда получить хорошую работу. Только надежда на лучшую жизнь вынуждала Маддалену терпеть этот отвратительный климат. Она бродила в людской толпе, ощущая себя невидимкой. Никто не обращал на нее внимания. Все торопились по своим делам. Перепуганная Маддалена зачарованно наблюдала за людским потоком. Спешившие бог весть куда люди, похожие на автоматы, внушали ей страх. И хотя с момента ее приезда минуло вот уже два месяца, она никак не могла забыть всех тягот переезда. Сначала она прибыла во Францию вместе с группой рабочих, а затем вместе с кузиной Антонеллой пересекла Ла-Манш. Это стало самым тяжелым испытанием в ее жизни. Маддалену уверяли, что переправа не займет много времени и скоро они окажутся в Англии. Шторм, однако, свел все посулы на нет. Маддалена думала, что погибнет. Впрочем, переправа обернулась сущим кошмаром не только из-за морской болезни. Кроме нездорового вида страдающих пассажиров, ей приходилось выслушивать бесконечные жалобы Антонеллы. Когда она ступила на берег, у нее еще долго тряслись ноги, а чувство тошноты исчезло только на третий день.
Они сняли жилье в двух шагах от Ливерпуль-стрит, на Петтикоут-лейн, в Вест-Энде. Этот район, в котором находился один из самых старых в Лондоне рынков, всегда кишел людьми. Несколько столетий назад именно здесь нашли прибежище гугеноты, бежавшие из Франции в разгар религиозных распрей. Маддалене и Антонелле об этом рассказала хозяйка, гордившаяся своими французскими корнями. Старуха всю жизнь прожила в этом районе Лондона. Она родилась в Уайтчепеле, где осенью шестнадцать лет назад, в год, когда ее жилички только появились на свет, от рук сумасшедшего жутким способом стали погибать девушки. Жители Лондона даже дали ему прозвище – Джек-потрошитель.
– Какой ужас! – возмутилась Антонелла, как только они с Маддаленой остались наедине. – Она могла бы оставить эти подробности при себе. Бедняжки погибли такой мучительной смертью.
Рассказ хозяйки произвел на Маддалену не меньшее впечатление. С каждым днем они все лучше понимали английскую речь, поэтому причин сомневаться в том, что они превратно истолковали способ, которым совершались преступления, не было. Да и жесты, сопровождавшие рассказ, не давали разгуляться воображению. Казалось, старухе доставляло удовольствие их пугать.
– Эта мисс Девин – настоящая садистка!
