что она полностью принадлежит девчонке: на это указывали стены, выкрашенные в белый и лиловый цвет, журналы мод на большом зеркале, маленький флакончик духов, крючок с висящими на нем ожерельями, разбросанные повсюду записочки и одежда, украшения для волос. Но это его нисколько не беспокоило — никаких проблем, пока Стелла оставалась прежней, а не была бело-лиловой и сердитой на него.

— Ой!

Стелла без предупреждения схватила подушку с письменного стола и швырнула ее в голову Адриану — меткое попадание, смертельное ранение в нос.

— Метр девяносто, — сказала она, даже не поинтересовавшись, насколько сильным было ранение Адриана.

— Ой, — повторил он для верности.

Стелла рассмеялась:

— Хорошо, что ты меня слушаешь. Дело в том, что у меня есть план!

— Неужели? — простонал Адриан.

— И еще какой! Я решила, что нам срочно понадобилась соль. И желательно из той страны, в которой перед домами выставляют садовые скамейки, — наверняка там самая лучшая соль в мире.

— Вот как? — поднял бровь Адриан. — И кто же нам поверит? Разве когда-нибудь у вас в доме не было соли? Ведь соль есть всегда. Она никогда не кончается. А что ты думаешь о сахаре?

— Все равно, — отмахнулась Стелла. — В этих странах он должен быть таким же вкусным, как и соль. И когда мы попросим его, ты вдруг поймешь, что тебе срочно нужно в туалет. Прямо невтерпеж. И, оказавшись внутри, ты все там рассмотришь — полицейским из телевизионных фильмов всегда удается этот трюк.

— Ну не знаю. — Адриан пожал плечами. — Я не верю во все эти страшилки. Ты действительно хочешь, чтобы я вошел внутрь?

— Метр девяносто! Не валяй дурака! Смерть не настигнет тебя никогда в жизни — она просто не сможет подняться так высоко со своей жалкой косой. Вдобавок в том доме больше никто не умрет — ведь у них уже есть свой мертвец и он наверняка засчитывается.

— Ну хорошо. Но что я смогу там выяснить? — спросил Адриан.

Стелла тихонько застонала и закатила глаза;:

— Метр девяносто, откуда мне это знать?! Для начала мы должны выяснить, что можно выяснить. Понятия не имею, почему кто-то прячет мертвеца.

— Я еще никогда так не делал, — сказал Адриан.

— Да, я тоже редко так поступаю. Кстати, самый длинный в мире язык — у женщины из Калифорнии, почти десять сантиметров — какой ужас, правда? Ну а теперь в путь: меньше слов — больше дела!

Стелла решительно направилась к двери, а Адриан, у которого сразу потеплело на душе, неуклюже поплелся за ней; пропитанные запахом ванили лестничные ступеньки безбожно скрипели, а вечер обещал быть длинным. Сейчас все было хорошо — и пусть так будет вечно. А на улице все еще порхали снежинки, Адриан смотрел сверху вниз на мир, который был на две головы ниже его. И все было так хорошо, как могло быть только в этот момент.

ГЛАВА 4

— Извините, нет ли у вас случайно немного соли? — спросила Стелла.

— Извините, нет ли у вас случайно немного сахара? — спросил Адриан.

Юноше, который стоял перед ними в проеме полуоткрытой двери и недоверчиво улыбался, было на вид лет пятнадцать или шестнадцать, и он был всего лишь сантиметров на пять выше Стеллы. Адриан разглядывал лицо парня с единственной возможной перспективы — сверху: высокий лоб, необыкновенно изогнутые брови, черные глаза, точеный нос, первый легкий пушок на подбородке с ямочкой.

Конечно, можно утверждать, что это невозможно, — но уже в тот момент Адриан что-то почувствовал. Иначе откуда самому обыкновенному восьмикласснику было знать, что все, абсолютно все может пойти прахом только потому, что однажды у кого-то случайно попросили соли и сахара. Позднее он мог бы поклясться, что именно в ту секунду его жизнь дала трещину, именно в ту секунду в глаз Стелле Мараун попал осколок льда, а она даже не заметила этого. Он мог бы поклясться, что почувствовал это уже тогда, когда Стелла стояла рядом с ним и молча смотрела на незнакомца, как будто тот был невесть кто, а не подозреваемый, въехавший ночью в Дом Трех Мертвецов с трупом в багаже.

— Так что вам надо? тчи переспросил юноша на чистейшем немецком языке и встал в двери так, что заглянуть в дом не было никакой возможности, даже Адриану с его ростом.

Потом они услышали голос маленькой девочки, и юноша сказал через плечо:

— Нино, ступай к дедико, я сейчас приду.

А после этого раздался голос невидимой женщины, которая крикнула:

— Дато?

Тогда юноша захлопнул дверь прямо у них перед носом, и из глубины дома до Адриана донеслись взволнованные голоса, шаги и стук еще одной двери.

У Стеллы по-прежнему был такой вид, словно она только что увидела привидение. Адриан одновременно почувствовал ярость и облегчение. Ярость — по отношению к чужаку и облегчение — из-за захлопнувшейся двери. Прочь отсюда, подумал он, поскорее прочь, прочь и прочь — тогда все будет так, словно ничего не случилось. Он решительно заявил:

— Пойдем отсюда, все это совсем ни к чему!

Стелла, кажется, начала приходить в себя и кивнула. Продолжая молчать как зачарованная, она коротко вздохнула и, поскрипывая сапожками, зашагала рядом с Адрианом через улицу. Когда они уже почти перешли на другую сторону, Адриан услышал, как у них за спиной кто-то крикнул:

— Эй, вы!

Эй, вы.

Адриан остановился как вкопанный, в то время как Стелла поспешно обернулась и громко и очень четко крикнула в ответ:

— Да?

И юноша, так ее поразивший, серьезно спросил:

— Так вы хотите войти в дом или нет?

И Адриан так же серьезно крикнул в ответ: «Нет, не хотим, понял?» — точнее, он хотел крикнуть это в лицо чужаку, добавив пару таких ругательств, которые произвели бы впечатление даже на Стеллу. Но в действительности Адриан ничего не сказал, в действительности он промолчал и допустил, чтобы Стелла с дурацкой смесью мужества и нерешительности громко ответила:

— Да, мы хотим!

И вот теперь раз и навсегда было покончено с этим днем, и с этим холодом, на котором они оказались без курток, и с этими сумерками, и со скудным мирным дымком из труб домов. И на этом месте стояла она — Стелла, ее тень среднего роста покачивалась в свете уличных фонарей; и на этом месте стоял он сам — Адриан, он зачерпнул мыском своей кроссовки снег и с такой яростью подбросил его вверх, что это