вплотную. Запах крепкого алкоголя и электронных сигарет вызывает легкий приступ щекотания в горле. Мне не нравится, как пахнет у него изо рта, словно он только что поел сырого протухшего мяса. Меня слегка передергивает, и Шрам, подмечая это, обхватывает мою талию.

— И ты так спокойно говоришь об этом? Тебе не страшно? — его массивная ладонь накрывает мою грудь, большой палец обводит сосок, очертания которого проступают через тонкую ткань платья. Я немного возбуждаюсь, но не от присутствия этого мужчины, а от легкого адреналина и страха, под влиянием которого я всегда мокну. А может, я намокла еще в тот момент, когда смотрела на губы другого мужчины и ненароком позволила себе представить, какие они на вкус.

Я не знаю. Это задание почти провалено. Все пошло по одному месту.

— Ничуть, — небрежно веду плечом я. — Видела монстров куда пострашнее.

В голове пролетают жуткие картины из детства, но я быстро гоню их прочь, пытаясь найти опору в самых теплых воспоминаниях. Все они относятся к тому периоду, когда мы с мужем осели вдали от всех, и строили свой прекрасный мир, в который никого не звали. Но искать опору в мертвеце, все равно, что ждать дождя в пустыне во время засухи.

— Монстр? — жеманно улыбается Стефан. — Мне нравится, когда меня видят таким, — он скалит зубы, выдыхая около моих губ. — В этом есть сила, не так ли? — дергая на себя мою талию, резко прижимает к своему паху, где уже так конкретно стоит его маленький член.

— Я предпочитаю мужчин, которые демонстрируют свою силу с помощью убийственного интеллекта, — протестую я, отворачиваясь, подставляя ему щеку в тот самый момент, когда он пытается укусить мои губы. — Сказала же, нельзя меня трогать.

— Сомневаешься в моем интеллекте, крошка? Надеюсь, в постели ты такая же дерзкая, — мужчина порывисто дышит мне в кожу, обслюнявливая щеку, грубо обхватывая меня за волосы. — Я прощу тебя детка. Прощу тебе все твои шалости. Я мог бы обвинить тебя в проституции, за что тебя бы немедленно депортировали бы из страны. Поверь, никто не будет разбираться — содержанка ты, эскорт, проститутка или личный ассистент. Я знаю кому звонить. Но я готов закрыть глаза на этот вечер и на то, что ты пыталась обокрасть меня, если ты предоставишь свои услуги.

— О каких услугах идет речь?

— Не строй из себя целку, детка, — Стефано толкает меня к спинке ближайшего дивана и начинает жадно потираться о мои бедра своим вздыбленным пахом. Черт возьми, да он кончит сейчас, судя по его пульсу и дыханию. Он похож на одержимого наркомана, дорвавшегося до шприца с героином. В таком состоянии он даже изнасиловать меня не сможет, хотя явно планирует попытаться. Дышит он так, словно кончит через пару секунд. А насчет маленького члена я ошиблась, его активность уже начинает доставлять мне весомый дискомфорт.

— Я же знаю, чем здесь занимаются такие красивые соски, как ты. Прыгают с члена на член, выдаивая из мужиков бабки, подарки, покровительство. Я вообще должен казаться тебе Аполлоном в сравнении со стариком Рамазаном, так что, удивительно, что ты строишь из себя неприступную крепость. Сколько он тебе заплатил, а? Я заплатил достаточно своим позором, — внезапно, его голос становится еще ниже, и он бросает мне странную фразу: — Что ты со мной сделала?

— Даже за миллиард долларов я не стану спать с тем, кто так хладнокровно избивает женщин. Еще и как подлый трус, чужими руками, — с вызовом, без капли страха во взгляде, заявляю я.

Дьяволы заискивающе пляшут в его потемневших от похоти и злости глазах. Я хорошо знаю таких мужчин, и самое худшее, что ты можешь сделать, оказавшись с ними наедине — нечленораздельно мямлить, вымаливая пощады. С хищниками нужно действовать жестко, их же методами, иначе они сожрут тебя до того, как ты успеешь издать предсмертный писк.

Судя по всему, мой гонор лишь сильнее возбудил мерзавца.

— Меня восхищает твоя смелость. Всегда восхищала, — он медленно, но крепко сжимает в кулаке мои волосы. Я не могу понять одного: почему он обращается ко мне так, словно знает. — Ты даже не представляешь, что ты натворила, когда пересекла порог этого дома и затмила всех своей красотой, — одурманено шепчет мужчина, его взгляд одержимо бегает по моему лицу. — Твои глаза, твои волосы, твоя кожа…, — едва ли не задыхаясь, перечисляет мои достоинства Шрам. — Все это будет принадлежать мне, вот увидишь. Я заплачу столько, сколько потребуется. Ты никогда и ни в чем не будешь нуждаться. Я сделаю тебя своей королевой. Это все, чего я хочу, а ты не понимаешь, детка.

— Перестань меня трогать. Я же все уже сказала. Я не сплю с теми, кто меня не привлекает.

— Какая избирательная шлюшка. Красивая шлюшка. Смелая шлюшка, — обхватывает мой подбородок, до боли сжимая его. — Но ты не учла одного: ты даже не представляешь, кто я. И ты не знаешь, что когда мне что-либо нужно, — его ладони накрывают мои бедра, и с неимоверной силой сжимают ягодицы. — Я всегда беру это силой.

— В последний раз предупреждаю тебя, отпусти меня. Пожалеешь, — шепчу, сквозь зубы.

— Давай на чистоту. Сколько ты стоишь? Там, за столом, тебе же нужны были деньги? Я готов заплатить за твое послушание. И за твои раздвинутые ножки, — меня всю передергивает, когда его ладонь проникает под юбку моего платья и накрывает промежность.

— Повторяю, у тебя нет таких денег. Не трогай меня, сказала, — в самый последний раз предупреждаю я. — Иначе это тебе придется очень дорого заплатить за свое высокомерие.

— Нет таких денег? То есть я прав — и ты шлюха, которую можно купить? — не выдержав, я залепляю ему увесистую пощечину со всей дури, в ответ Шрам хватает меня за запястье, едва ли не надламывая его в своей сжатой до белых костяшек кисти.

Одна рука Шрама гуляет меж моих ног. Вторая — сжимает шею, перекрывая мне доступ к кислороду. В тот момент, когда его белки наливаются кровью от сильного возбуждения и помутнения рассудка, я приоткрываю губы, приглашая его к чувственному поцелую. И он ведется на это, прикасаясь своими губами к моим. Фатальная ошибка, которая может стоить ему жизни.

Не проходит и десяти секунд с этого мгновения, как задыхаться уже начинает Шрам, а не я. Его хватка на моей шее резко ослабевает. Заходясь в сдавливающем кашле, он хватается за свой галстук, дрожащими руками ослабляя его. Едва ли это спасет его от аллергической реакции на орехи, которые я передала ему вместе с поцелуем. И очевидно, попала в яблочко.

— Сука! Что ты мне подмешала? — не понимая, что происходит, и что же вызвало такую реакцию, проклинает меня он.

— Это тебе стоит спросить у того, кто подарил тебе паленый виски, — глубоко дышу, пытаясь восполнить недостаток кислорода. Стефан в этот момент падает на ближайшее кресло, все его тело сводит мелкие судороги. Судя по телефону, зажатому в его руках, он все-таки успевает вызвать охрану, поэтому бежать мне теперь бесполезно. Лихорадочно пытаюсь сообразить, что мне делать и куда уносить ноги, если все пошло не по плану. У меня будут большие проблемы из-за сегодняшнего вечера, к тому же — я потеряла кучу денег Кадира. Я не знаю, что скажу в свое оправдание, когда посмотрю в глаза Кассандре. Женщина будет в ярости. Она меня просто порвет, и возможно, закроет доступ к той цели, к которой я так долго шла.

И ее вряд ли заботит то, что меркурий сейчас ретроградный. А как еще объяснить тот факт, что я впервые провалила задание.

* * *

Пока я жадно пью воду, пытаясь прийти в себя, в кабинет Стефано врываются люди. Много людей. Топот армейских ботинок о деревянный пол заставляет меня резко обернуться. Охрана,