Шрифт:
Закладка:
Странно. Сейчас еще не поздняя осень. Обычно тут были слышны голоса детей, играющих на каменной площадке в бадминтон или квадрат, исполняющей роль детской. А сейчас очень тихо. Прямо как на огороде ночью, когда выходишь из домика, если приспичит в туалет.
Замечаю вспышку света. Очень странную. Синее пламя вспыхнуло где-то посреди двора и теперь переливается разными оттенками синего. Еще одна вспышка. И еще. Пробирающий до костей визг. Я вздрогнул от неожиданности. На фоне луны как будто что-то промелькнуло. Или мне показалось? Нет. Точно. Я совершенно точно что-то видел.
Визг перерос в какое-то щебетание. Оно становится все громче и громче. И инстинкт самосохранения вроде как пытается достучаться до меня, чтобы я наконец засунул голову обратно в кухню, но любопытство сильнее. Оно подсказывает, что я вполне могу подождать еще.
Опять эта тень. Я затаил дыхание. Не моргаю. Что-то приближается ко мне. И вроде бы пора убраться отсюда, но я не могу абсолютно ничего сделать со своим телом.
Сущность приближается все ближе. Синие глаза блеснули в свете луны. Нечто приближается все ближе и разевает пасть. Я не могу двигаться.
— Какого хрена!
Вдруг кто-то хватает меня за ремень сзади и стаскивает с подоконника. Форточка с громким звуком хлопает. Машка тянет за какие-то веревки и ставни снаружи закрываются, перекрывая путь тени. Именно, тени. Сущности с горящими синими глазами, похожей на призрака. По крайней мере, ее тут нет.
Я сижу на полу рядом с кошачьими мисками и пытаюсь прийти в себя. В носу стоит запах засохшего «Китекета». Голова кружится. Толи от падения, толи еще от чего. Сестра нависает с верху и причитает. Я не слышу. В ушах гудит.
Со временем гудение проходит, а голос Машки становится слышно все четче.
— …это не игрушки, Костя! Я думала ты взрослый парень. Что с тобой происходит? После этой драки с Парфеновым ты сам не свой! — она наконец останавливает свою автоматную очередь из слов и выдыхает. — Ладно. Давай есть и пойдешь спать. Завтра нужно будет записаться к стоматологу. С таким зубом ни одна девчонка на тебя не посмотрит.
Надо же, какая забота. Мне до первой девчонки еще как до луны. А если с Настей успею побыстрее наладить контакт, то ни одна и не понадобится. Хотя…чем черт не шутит. Я же сейчас, вроде как, свободный.
Затем сестра отвернулась к плите и принялась печь блинчики. Как будто ничего не произошло, и какая-то неведомая тварь только что не пыталась меня сожрать. Это спокойствие может быть оправданно только одним — эти странные тени появляются каждую ночь, но абсолютно безобидны, если в это время ты находишься в укрытии. Нужно бы узнать, что это за твари и откуда посреди моего старого-доброго двора они взялись.
Сестра пекла блины, которые тут же пропадали с тарелки. Она явно не успевала за моей скоростью поедания мучных деликатесов. Сложно было остановиться. С бабушкиным малиновым вареньем они были вкуснее чизкейков, которые я обожал в двадцать первом веке.
Конечно, спрашивать напрямую о том, что происходит в это самое время на улице, я не стал. Хватит с Машки и того, что я сегодня натворил. Не хочется, чтобы она перестала меня признавать. Ведь я и есть я. Просто из другого мира. Несколько дней и адаптируюсь. Постепенно буду показывать родственникам свой новый характер, и они сочтут его за ранний переходный возраст. Этого будет достаточно, чтобы собственные предки не выгнали меня из дома. А о том, что за херня происходит на улице, я уверен, рассказывают в школе.
После ужина я забрался в душ и почистил зубы, в очередной раз удивив свою сестру моей внезапно проснувшейся любовью к гигиене. Уже через час я стоял в своей старой детской комнате.
Детской она называется просто потому, что тут спим мы с сестрой. И только поэтому. Я всегда с завистью смотрел на комнаты своих сверстников. С веселыми обоями, детской кроватью, компьютером и конструктором «LEGO». В моей комнате отсутствовало все это. Здесь две односпальные кровати. Письменный советский стол. Советский шкаф и тюль на окне. О игрушках, компьютерах и всем остальном, и речи не идет.
Я лег на кровать, но прежде, чем заснуть, долго ворочался. Мысль о втором шансе и возможности все исправить будоражила и заставляла адреналин бежать по венам. В прошлой жизни я выкурил бы уже сигарет десять, но здесь даже не тянуло. Привычка, вместе с зависимостью пропали. А точнее сказать, здесь их никогда не было. Так, под мечты о том, как я богатею и делаю счастливыми своих близких, я уснул.
Проснулся среди ночи от приглушенных хихикающих голосов.
— Тише, Вадим, мелкого разбудишь, — шептала моя старшая сестра.
— Я хочу тебя, детка, — отвечал голос незнакомца. — Давай сделаем это по-тихому. Я буду очень нежным.
О, нет. В первую ночь и попасть в один из самых дерьмовых моментов моего детства. И как этот урод оказался у нас? Со скольки и до скольки действует этот комендантский час? Когда эти странные тени прекращают бродить по улицам и кошмарить народ?
Я бесшумно накрылся одеялом с головой, как делал это всегда. Скрип старого матраца дал понять, что этот Вадим слишком настойчив.
— Тебе понравилось платье, которое я тебе сегодня принес? — спросил хахаль моей сестры.
— Оно красивое, — возбужденно выдохнув, ответила она.
— Я принесу завтра тебе еще туфли к нему, хочешь? — шептал Вадим и, по-видимому, мацал Машу за все ее прелести. — У матери куча этого добра, которое она готова отдать будущей невестке.
Короткий стон. Ублюдок вошел в нее. Кровать начала скрипеть и биться о стену. Я закрыл глаза, пытаясь сдержать злость. Ведь всем похер, что на соседней кровати вовсе может не спать, а бодрствовать десятилетний мальчик! Если у одной нет мозгов, чтобы подумать об этом, то у второго должна быть хотя бы гребанная честь!
— Тише…Тише… Костю разбудишь, — срываясь с шёпота, стонала она. Но Вадима это только сильнее возбуждало.
Пора прекращать это представление. Если я захочу посмотреть порнуху, я дождусь субботы и включу Рен ТВ. А с сегодняшнего дня наша жизнь меняется, мать вашу.
— Кхм, кхм, — я кашлянул и движения прекратились.
Пауза. Вадим решил, что я снова сплю и опять осторожно принялся за дело.
— Маш, — сказал я вслух негромко. Но в тишине, которую
