Рядом с башенкой форта стоял часовой. Молодой солдат, поминутно зевая и потягиваясь, пытался укрыться под навесом из выцветшей ткани от лучей палящего солнца. Квинт подошел к нему.

– Не появлялся ли патрульный отряд, легионер? – спросил Квинт у вытянувшегося по струнке солдата.

– Никак нет, патруля не было видно с момента их выхода из форта утром, – ответил легионер Рун.

Квинт взглянул в направление пустыни. Желто-серые песчаные барханы уходили в даль на сколько хватало взгляда, между ними пролегали ущелья и каньоны с осыпающимися зыбкими краями. После каждой бури их расположение менялось, и часто бывало такое, что на утро перед зрителями представал совершенно другой пейзаж, никак не похожий на виденный еще несколько часов назад. На юго-западе у самого края горизонта клубилось коричневое пятно.

«Этого еще не хватало» – мрачно подумал Квинт.

Он кивнул солдату и, взметая облачка пыли, спустился со стены во внутренние помещения, где располагалась коморка начальника форта. Формально под его командованием находились все части легиона на отрезке границы, но на деле командиру форта подчинялся лишь внутренний гарнизон, а центурионы приписанных к укреплениям подразделений получали некоторую свободу действий в пределах общих приказов. На фоне подобных противоречий возникали конфликты, и форт Квинта не был исключением. Масло в огонь подливало отвращение центуриона к обрюзгшему и безинициативному руководителю, всю жизнь просидевшему за непыльной работой и ни разу не бывавшему в настоящем сражении.

Квинт без стука открыл дверь и вошел в комнату. Командир форта сидел за столом, все пространство которого занимали стопки желтых листков с многочисленными приказами, распоряжениями и отчетами. На некоторых документах виднелись пятна от засохшего вина. В руке руководитель сжимал кубок, а рядом на полу стоял графин. Бессмысленный взгляд уставился на Квинта, охрипший голос произнес:

– Что тебе нужно, центурион, и почему входишь к командиру без разрешения?

– Патруль не вернулся, я собираюсь взять оставшихся солдат центурии и выйти на поиски.

– Иди. Что ты от меня-то хочешь? – удивился командир форта южной пограничной цепи.

– Республика хочет,(Квинт говорил медленно)чтобы вы выполнили свои обязанности, и если я не вернусь, послали весть в другие форты о нападении на нас пустынников.

– Республика, Республика, а зачем твоя любимая республика послала нас сюда, гнить под палящим солнцем?

– Мы здесь для защиты нашего государства, чтобы мужчины могли выращивать урожай, а женщины растить своих детей, – кровь ударила в голову, и глаза заволок туман гнева. – Но вот в чем Республика действительно ошиблась, это в надежде, что враг находится за границей! На самом деле, настоящий враг делает вид, что ее охраняет!

Начальник форта зашелся булькающем хохотом, и Квинт, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты во внутренний двор.

– Солдаты, боевая готовность, построение колонна у ворот! Четверо во фронт! – крикнул центурион голосом, способным разбудить и мертвого.

Спустя пять минут солдаты в полном боевом облачении уже стояли у ворот, ожидая приказов. К Квинту подбежал его второй заместитель и доложил:

– Солдаты построены и ждут приказа, центурион. Сорок шесть легионеров готовы, двое небоеспособны из-за болезни и находятся в лазарете.

– Отлично, выступаем! – Квинт знал своего помощника и мог положиться на его компетентность в вопросах организации солдат.

Центурион надел офицерский шлем с ярко-алым гребнем из конского волоса и первым шагнул за пределы форта.

Обжигающий ветер опалил лицо, Квинт зажмурился, но не сбился с шагу. Это была одна из первых вещей чему учатся солдаты во время службы на южной границе – превозмогать все невзгоды, сохранять строй и дисциплину, ведь от этого зависит не только их жизнь, но и жизни товарищей.

Удалившись на несколько сотен футов от форта, Квинт выслал вперед трех разведчиков. Остальные легионеры в тяжелой броне и с большим щитами плотным строем продвигались за своим командиром. Ноги утопали в вязком песке, раскалившейся на солнце металл жег кожу. Квинт вел солдат по маршруту прошлого патруля, петляющему меж дюн и сыпучих оврагов. Хотя коварная пустыня уже скрыла следы, центурион знал, каким маршрутом шел отряд, ведь именно он его разрабатывал. Разведчики периодически возвращались и докладывали об отсутствии неприятеля, но и пропавшего патруля видно не было. Ветер хлёсткими ударами песка сек кожу, барабаня по броне, словно тысячи маленьких молоточков.

Примерно на половине пути к следующему форту разведчики не вернулись. Это не стало для Квинта большой неожиданностью – за пять лет службы на южной границе к такому привыкаешь. Центурион остановил отряд. Необходимо было принять решение, ведь от его своевременности и верности зависела их жизнь. После выступления из форта видимость снизилась и теперь, солдаты из первого ряда, обернувшись, с трудом различали своих товарищей в хвосте колонны, опутанной клубящейся взвесью.

С левого фланга донеслось несколько возбужденных возгласов. Повернувшись в сторону куда смотрели солдаты, Квинт различил лишь неясные тени в вихрящейся кутерьме серой пыли.

– Развернуть фронт! – скомандовал он, и солдаты, словно единый организм, перестроились к предполагаемому противнику.

В редкие моменты, когда песок меньше всего мешал обзору, Квинт пытался разглядеть неприятеля. Противник оставался странно неподвижен и не походил по пропорциям на человека – слишком тонкое тело, напоминающее…

– Вперед! Шагом! – скомандовал Центурион и отряд приблизился к странным объектам на пару десятков футов.

Буря немного успокоилась, чтобы в скорости разразиться с новой силой, обрушившись на людей со всей яростью стихии. Видимость улучшилась, и солдаты поняли, что это было.

Несколько десятков человеческих голов в узнаваемых шлемах легиона покоились на наконечниках копий, воткнутых древками в песок. Хотя «покоились» – это неверное определение. Лица были искажены гримасами боли, ужаса и отчаянья. В одной из страшных находок Квинт опознал своего опциона – Тита Симмаха. Центурион до боли сжал зубы и обнажил меч, его примеру последовали все легионеры.

Предчувствие неминуемой беды потревожило сердце и разум Квинта. Внутреннее чутье много раз спасало ему жизнь, и спустя десятки боев он бессознательно прислушивался к сигналам интуиции.

– Круг! Круг! – скомандовал Квинт, и солдаты образовали окружность, закрывшись щитами и ощетинившись мечами.

– О Боги Вилл… нет… О Боги… – один из новичков выступил из строя. Оружие выскользнуло из ослабевших пальцев, и он неровной поступью побрел вперед.

Квинт вспомнил, что этот новобранец вместе со своим братом прибыл в форт всего неделю назад. Солдат отличался слабым духом и мягким характером, вследствие чего тренировки и общение с товарищами давались ему с большим трудом. Квинт не знал как, так получилось, что двоих братьев определили в одно подразделение. Скорее всего, в отделе Магистрата Беллос ошиблись в бумагах о назначении, что было не редкостью в последнее время.