Шрифт:
Закладка:
Осознав, в какую паутину меня пытаются затащить, я едва ли не побежала просить руки у самого Крайного старшего!
Милена тем временем распалялась все больше, расписывая в красочных дифирамбах все мои достоинства и добродетели.
Заиграла музыка и граф пригласил меня на танец, а я была не в том положении, чтобы нарываться на гнев отца.
Что бы вы могли понимать всю серьезность ситуации, я немного расскажу вам об этом человеке.
Богданов Борислав Вадимович был известным на всю округу вдовцом. Ему, должно быть, сейчас около семидесяти лет, и за эти годы он успел жениться шесть раз! Все его жены таинственным образом умирали спустя несколько лет супружеской жизни.
Ходят слухи, что он издевается над ними и замучивает до смерти. Каждый раз он выбирает совсем молодую невесту, которая, как правило, живет совсем недолго: то неожиданно отравившись сонными каплями, то утопившись в пруду, то еще как-нибудь — ну, а он через какое-то время снова начинает охоту за невестой. Граф состоятельный человек, привыкший покупать людей и пользоваться беспомощностью тех, кто оказывался в его власти, но в наших краях о нем ничего не было слышно уже целый год, со дня смерти последней супруги,
Я старательно убеждала себя в том, что отец не настолько ненавидит меня, чтобы отдать ему. Но, ощущая на своей пояснице руку старика, немела от ужаса, сжималась изнутри под похотливым взглядом, который словно раздевал меня догола.
— А вы очень быстро повзрослели: признаться, я околдован вашей красотой! — произнес он, склонившись ближе к моему уху.
Я постаралась тут же отпрянуть, но он крепко держал меня в своих руках.
— Вы мне льстите, граф, здесь полно куда более прекрасных девушек, чем я! Кроме того у меня на редкость скверный характер! — наплевав на запрет отца, принялась убеждать его я.
— Неужели? — скалясь в улыбке, поинтересовался он.
— Я крайне плохо танцую, не умею петь и не люблю вышивать! — демонстративно попытавшись оттоптать ему ноги, продолжала с жаром рассказывать свою «исповедь».
— Что ж, я ценю своих женщин не за это! — «успокоил» меня граф.
— Я также не разбираюсь в кулинарии и не умею вести хозяйство! — бледнея, продолжила я.
— К счастью, для этого у меня полно прислуги в доме! — усмехнулся он.
А я реально осознала, что он собирается на мне жениться, что он уже не сомневается в удачности этой сделки. Я уже едва ли не тряслась от ужаса в его руках, также как еще недавно это делала Алиса.
— Но что вы скажите на то, что я груба в общении, агрессивна, непокорна и крайне плохо воспитана — мне ничего не стоит закатить скандал и оскорбить другого человека! — «отбивалась», храбро вздернув подбородок.
— О, это даже к лучшему! Подавлять горячий нрав — мое любимое занятие: сказать по правде, я всегда выбирал молодых жен именно потому, что такую жену легко воспитать под себя! — снова улыбнулся мне граф.
Я не знаю, откуда во мне взялись силы не начать отбиваться от него на глазах у всех. Музыка закончилось, он снова поцеловал мою руку и пообещал, что мы еще увидимся.
А я стояла посреди зала и не могла пошевелиться, охваченная ужасом. Отчетливо понимая, что если Константин Крайнов не захочет взять меня в жены, папа может отдать меня ЭТОМУ графу!
«А что тогда?» — меня мутило, я почувствовала сильное головокружение, мне словно воздуха не хватало.
Богданов снова подошел к моей мачехе, что-то с улыбкой ей сообщил, и она рассмеялась, а я все не могла отвести взгляд.
Несмотря на свой возраст в нем все еще чувствовалась сила. Лицо и руки его были покрыты морщинами, бледная кожа казалась совсем дряхлой и мертвой, зато в небольших блекло-зеленых глазах было столько жизни и довольства, словно ему сейчас было не семьдесят, а намного меньше. И кто-то ведь говорил, что у него проблемы с сердцем и с печенкой тоже, но больным он сейчас не выглядел и на тот свет явно не собирался.
Я закусила щеку изнутри. Боль помогла немного опомниться, перестать таращиться на него. Нужно было срочно прийти в себя, выпить воды и глотнуть свежего воздуха и еще отмыть руку, к которой он прикасался своими губами.
Я не хотела, чтобы кто-нибудь увидел меня такой растерянной и напуганной: ни отец, ни Милена, ни тем более Алиса — для нее я образец храбрости и самоотверженности.
Я выскочила в сад и спряталась там в летней беседке. Уже начинало смеркаться, и я ощущала прохладу на своих плечах, но этот холодок по коже помогал отойти от шока.
Нельзя было прятаться от них долго и оставлять Лисенка с ведьмой наедине тоже не стоит. Этой мысли мне хватило, я смогла придать лицу безразличный и спокойный вид и дожить этот вечер до конца, даже улыбалась в глаза Милене, словно меня совсем не волнуют ее планы на мое будущее, словно я знаю какой-то секрет, который убережет меня ото всего.
Отец общался с Крайновым достаточно долго и вернулся в хорошем расположении духа, сообщил, что Константин приедет уже через неделю, и мы сможем с ним встретиться, а вот Крайнов старший собирался покинуть город уже через три дня и это почему-то меня беспокоило.
Милена с беззаботной улыбочкой чуткой и доброй мамочки рассказала о предложении Богданова.
Я не вздрогнула и даже плечом не повела, просто сильнее стиснула подол платья, одаривая эту женщину убийственным взглядом и раздумывая над тем, что, если бы они с отцом спали в разных комнатах, я бы давно взяла грех на душу, но обязательно задушила бы эту гадюку темной ночью.
После услышанного настроение отца явно поднялось до небес, он даже отменил мой домашний арест по такому случаю.
Алиса окончательно замкнулась и по возвращении домой, уединившись со мной в комнате, каким-то неживым голосом спросила.
— Ри, он отдаст тебя, заберет у меня! Он это сделает, Ри! — со слезами причитала она.
Я взялась укачивать ее, словно маленькую, прижимая к себе и успокаивая, вот только слов подходящих все никак найти не могла.
— Это ничего не значит, Лисенок! Я справлюсь и с этим! Пойду замуж за Крайнова, я все сделаю, лишь бы ему понравиться! Они наши соседи, я буду рядом, уговорю мужа помочь нам! Все будет хорошо, девочка! — мои руки дрожали, да и голос мой предательски дрожал тоже.
Алиса промолчала и я поняла, что она мне не верит.
Пальцы сильнее стиснули ее плечики, но и у меня не хватило сил на новую ложь.
Со дня того памятного визита на бал прошло уже четверо суток. Я за это время старалась не перечить отцу, но зато продолжала открыто игнорировать свою мачеху.
И потому с раннего утра сидела в беседке и вот уже полтора часа пыталась вышить красную розу, при этом абсолютно не стараясь быть аккуратной, даже не заботясь о ровных стежках.
Милена решила, что это способствует укрощению моего «отвратительного» нрава: «Что ж, пусть и дальше так думает!»