в тот момент, когда Фарух-Лейн и Лилиана пытались решить, стоит ли отправляться на ее поиски, Хеннесси вернулась сама. Она приехала за рулем странного автомобиля без номеров, чем-то напоминающего свою вечно болтающую и кричащую владелицу. Его выхлопная труба постоянно ревела и грохотала, если только он не был заперт под замок в гараже. С виду машина казалась или очень дешевой, или очень дорогой. Фарух-Лейн побоялась спрашивать, откуда она взялась.

И еще доказательство: Хеннесси оказалась настоящим вандалом. Ей требовался постоянный присмотр, иначе она как дикая лисица начинала крушить все вокруг. За те несколько дней, что они провели под одной крышей, вода неизменно перетекала через края ванной, огонь вырывался из духовки, в окнах разбивались стекла, а соседи изумленно наблюдали, как Хеннесси рисует огромную копию «Крика» на двери гаража под аккомпанемент ревущей из салона ее автомобиля (по всей видимости, краденого) музыки. Фарух-Лейн уже и не надеялась вернуть страховой депозит.

И еще одно: Хеннесси, похоже, пыталась умереть. Ну, или, по крайней мере, не проявляла достаточной осмотрительности, чтобы остаться в живых. Она прыгала с высоты, не гарантирующей шанс на выживание. Ныряла под воду, не имея запаса воздуха в легких. Пила напитки, злоупотребление которыми могло навредить человеку. Пробовала еду, выплевывала ее обратно и начинала есть что-то другое. Она носилась с ножницами в руках, и если вдруг умудрялась упасть и порезаться, то спокойно изучала рану, с любопытством, а не с ужасом заглядывая под распоротую кожу. Порой она смеялась так сильно, что Лилиана начинала плакать от жалости.

Кармен казалось, что последние несколько дней растянулись на годы.

Однако Фарух-Лейн не могла просто выставить за порог пресловутого Зета. Ведь под предлогом спасения мира они с Лилианой отняли у единорога его рог и ничего не дали ему взамен.

Кто такая Хеннесси теперь, без ее сновидений?

А кто такая Фарух-Лейн?

Та, кто предотвратил апокалипсис.

– А вот и он, – мягко произнесла Лилиана.

Подъехавший серый «Вольво» припарковался неподалеку от них. За рулем автомобиля сидел Диклан Линч. Его златовласый младший брат Мэтью занимал пассажирское сиденье. Две трети братьев Линч.

– Пусть все идет своим чередом, – посоветовала Лилиана. – Это первый шаг.

Ты предотвратила апокалипсис.

Достав из кармана на дверце пару поздравительных открыток, Фарух-Лейн направилась к Диклану. Они встали по одну сторону линии разметки, начерченной на асфальте. Казалось, ситуация располагала к рукопожатию, однако никто из них не протянул руку, а после затянувшегося молчания сделать это стало слишком неловко, поэтому Фарух-Лейн просто вздохнула в знак приветствия.

– Он мертв? – спросил Диклан без предисловий.

Вместо ответа девушка протянула ему первую из двух поздравительных открыток.

Диклан открыл ее. И прочел слова, напечатанные внутри: «С Днем святого Валентина любимых сына и сноху!»

Чуть ниже следовала приписка почерком Фарух-Лейн:

«После стычки в розовом саду я ничего не слышала о Модераторах. Я больше не подчиняюсь их приказам, но, возможно, за мной продолжают следить. Они могут проверять звонки, сообщения, личные вещи и вести наблюдение, поэтому я записала для тебя все что знаю».

Тишина со стороны Модераторов совсем не успокаивала, а скорее пугала. Ведь они превратились в призраков не только для нее. Когда федералы сообщили ей об аресте Брайда, они сказали, что сперва безуспешно пытались связаться с другими Модераторами, и только потом позвонили ей. Куда же они подевались? Модераторы чем-то напоминали спам или грибковую инфекцию, которые сами по себе не исчезают.

Она протянула Диклану вторую открытку.

Внутри карточки тоже было поздравление (Оказывается, ты нравишься мне гораздо больше, чем я предполагал! С годовщиной, любимая!). Однако прочитать надпись не представлялось возможным, поскольку каждый сантиметр внутри открытки был занят рукописным изложением всего, что Фарух-Лейн знала о сложившейся ситуации.

Диклан прочел. Его лицо ничего не выражало.

Он оглянулся через плечо на Медфордский центр помощи, а затем на золотоволосого младшего брата, наблюдавшего за ними с усердием пса, которому велели ждать в машине.

Кармен ему сочувствовала. Жалость к Диклану Линчу, подавляющему любые внешние проявления собственной боли, далась ей гораздо легче, чем к Хеннесси, от которой волнами исходило страдание, стоило только девушке зайти в комнату. Фарух-Лейн не понимала Хеннесси, но знала, что такое любовь к брату.

Наконец Диклан бесстрастным тоном пробормотал:

– Не стоило мне звонить.

– Я дала слово. Пообещала устранить Брайда и вернуть тебе брата. Я не сдержала обещания. И сейчас это все, чем я могу помочь.

Он пристально изучал ее взглядом, а затем цокнул языком. Характерный, особый жест. Звук принятого решения. Диклан достал из кармана пиджака визитку и записал на ней два номера телефона и адрес.

– Не хочу чувствовать, что остался в долгу.

Фарух-Лейн взяла карточку.

– Должна ли я поблагодарить?

– Думаю, это поможет тебе найти ответы на некоторые вопросы.

Кармен понятия не имела, какие ответы, по мнению Линча, ее интересуют, но произнесла:

– Что ж, тогда спасибо.

Парень слегка покачал головой.

– Все по справедливости. Теперь мы снова квиты.

– Как шпионы на мосту, – пробормотала Фарух-Лейн.

– Нет, как единственные здравомыслящие в этой ситуации люди, – поправил ее Диклан. Он по-прежнему казался энергичным и собранным, однако в его манере держаться появилась некоторая тревожность; он размышлял над тем, что она написала в поздравительной открытке. Волнение на краткий миг стерло годы с его лица, и на долю секунды он стал невероятно похож на своего брата Ронана.

Точнее, на Ронана, каким она видела его в последний раз. Не теперь. Фарух-Лейн завершила встречу рукопожатием.

– Удачи, мистер Линч.

– Удача, – с горечью произнес Диклан, – единственное, что мне точно не светит.

5

Ронану Линчу снилось Кружево.

Он двигался в нем. Парил сквозь него.

Ветви смыкались над его головой.

Тени сливались под ним.

Свет, переливающийся в океане, сеть тонких линий на поверхности, все сплелось и спуталось, образуя причудливые узоры.

Эй, я тебя знаю, – подумал он.

Я тоже тебя знаю, – ответило Кружево.

А потом сон исчез, и он оказался в море пустоты. В мире, где не существовало ничего, по крайней мере, ничего, что могли бы уловить органы чувств.

Вскоре в темном море появилась движущаяся яркая фигура. Сложно сказать, двигался ли он к ней или она к нему, но как только объект приблизился, он обнаружил, что это скопление сияющих потоков, волнистых, как морские водоросли.

Они были прекрасны.

Ему захотелось подобраться ближе, и, в конце концов, у него получилось. Дрейфуя, он влетел в ближайшее переплетение сияющих струй. Стоило только их коснуться, и его захлестнули удивительные образы. Он оказывался в самых невероятных местах: в особняках с высокими