Машина остановилась. Из нее вышел какой-то кавказец чеченской национальности и с явным акцентом азербайджанского стал нападать на меня с вопросами:

— Слюшай, дорогой, тэбэ мясо, водка, шашлык, яйцо, амлет, бигуди, прокладка надо?

Я вначале растерялся, но потом вспомнил, что торговый бизнес не моя стихия и поэтому крикнул дедушке:

— Тебе что-нибудь надо?

Дедушка перестал махать топором, посмотрел на чеченца и спросил у меня:

— Это кто?

— Быстропалатка от «Галины Бланка», с доставкой и установкой на дом.

— И что они хотят?

— Именно это они и спрашивают.

— А откуда мне знать, чего они хотят.

— Да нет, ты не понял, они предлагают разные услуги.

— Передай! Я на их услуги не согласен…

— Да не те услуги! Они продают разный хлам. Вот тебе что нужно?

— Лично я хочу электродрель, а то в косяке гвоздь выехал. Пора бы и закрутить.

— Понятно, а бабушке?

— Баба, ты чего-нибудь хочешь?

— Попить принеси!

— Попить попроси! — ответил, наконец, дедушка.

— А выпить у вас что-нибудь трезвое есть? — спросил я.

Турок наморщится, вспоминая содержимое черного ящика, и вскоре ответил:

— Трэзвого нэт, но вот поесть — есть.

Дальше пошла сплошная разговорная речь, но учитывая, что бабушка была глуховата на два уха, а дедушка на одно, беседа получилась забавной и очень напоминала испорченный телефон. Надо сказать, что особую роль в переводе дедушкиного сумбурного бормотания я сыграл просто блестяще. Помогло еще то, что чечен не слышал кроме меня никого (видимо тоже был глуховат на уши). Значит я стал переводить.

— Пить нет, есть будет?

— Есть будешь, баба?

— Раз пить нет, то и есть не буду.

— Не будет.

— Они говорят, раз пить у вас нет, то поесть они и дома смогут.

— А водка?

— Не, водка это пройденный этап, вот мартини…

— А «Памперс» никому не нужен?

— Памперс? Это интересно. Памперс надо?

— Надо паперс?

— Зачем мне второй паспорт? Мне и одного хватает.

— У нее уже есть один. Его на всю жизнь хватит.

— У них есть один на семью, так что до конца дней хватит и еще праправнукам останется.

— А мыло «Дуру», новое, пакупат будэтэ?

— Мыло «Дуру» нужно?

— Шило «Дуру» надо?

— Да, я сшила, но я не такая уж и дура, как ты думаешь, ишь ты, умный нашелся.

— Да, она сшила.

— Они говорят, что недавно одного в кустах пришили, но если вы предлагаете мыло, то для вас сделают исключение и просто повесят.

Чечен поперхнулся и уже более осторожно сделал следующее предложение:

— А мини-хренорезка вам не нужна?

— Мы будем брать минирезку?

— Майонезку берешь?

— Сам сошьешь! Ишь ты, умник! Принес бы ты в мае этот носок, не в жизнь не стала бы зашивать.

— Принес бы он в мае — не зашила бы, — высморкавшись в рукав, сказал дедушка и разрубил очередной пень.

— Ну, мужик, ты попал. Если бы ты приехал в мае, то тебя не пришили бы, а теперь, извини — готовь «Дуру» и пару «Памперсов».

Мужик хотел было сесть в машину, но потом передумал.

— До следующей деревни далеко?

— Деда, до деревни, сколько ехать? — крикнул я.

— Баба, сколько до деревни?

— Какой?

— Какой деревни? — спросил дедушка, разрубая очередной пень.

— До какой деревни вы хотите доехать?

— Крайней.

— Крайней с этой стороны или с той?

— С этой!

— До крайней, сколько ехать? — крикнул я.

— Сколько до крайней?

— По бурелому — восемь, по тропинке — десять — ответила бабуля, ей-то никто не сказал, что до крайней с этого конца.

На это-то я и рассчитывал.

— Пешком десять, по дороге пятнадцать — пояснил дедушка.

— Если ехать на машине — километров двадцать будет, а пешком все тридцать наберется, не меньше.

— Эх, раззудись плечо, размахнись рука… — пропел дедушка, подходя ближе.

— Это он о чем? — побледнел армянин.

— … ты пахни в лицо, ветер с полудня!

— Ну, все, — покачал я головой, — попался ты, мужик. Все-таки достал моего деда. Сейчас-то он тебе кирдык и сделает. Мой тебе совет — лучше разворачивайся и гони отсюда, да побыстрее, а то у нас в сарае мотоцикл стоит, а у дедушки права есть — догонит.

Араб прыгнул в машину, завел мотор, развернулся на пятачке площадью в один метр и рванул подальше от нашей глухомани.

А дед подошел ко мне, пощупывая остро заточенное лезвие топора, и спросил:

— А кто это все-таки был? Случаем, не твой друг с города?

— Ну, глухомань! — произнес я, махнув рукой и продолжив сбор урожая красных жуков

В гостях-то лучше!

Раннее летнее утро. Солнце уже давно выкатилось из-за ближайшей опушки леса и своими лучами пробудило землю.

Ближе к полудню, когда было достаточно тепло, я вышел из дому и, вдохнув свежий воздух, посмотрел на все это великолепие: заливисто пели соловьи, деревья нежно и незаметно качали ветвями, словно головой. У ног, справа и слева, в земле копались куры, ища съедобных червячков и жучков. За калиткой, у сарая, на привязи пощипывал травку молодой теленок, иногда жмурясь от солнца и отгоняя хвостом назойливых мух и других летающих насекомых, не дающих спокойно провести время.

Мысленно поприветствовав начавшийся день, я открыл калитку, ведущую в огород и, сев на скамейку, стал читать захваченную из дома книгу. Уже через некоторое время я был полностью охвачен ее увлекательным сюжетом и не замечал вокруг ничего: ни бабушку, которая несколько раз звала меня обедать, ни родителей, которые предлагали пойти с ними, ни друзей, пытавшихся оторвать меня от чтения.

Дойдя примерно до середины повествования, я, наконец, поднял голову. На чистое безоблачное небо вдруг откуда-то наплыли синие тучи и полностью закрыли солнце. Вокруг потемнело, хотя с утра было ясно и чисто. Вскоре подул ветерок. Вначале он был слабым, но с каждой минутой все усиливался и креп. Птиц не было слышно, да хоть бы они и пели — все равно шум леса заглушал все звуки. И вот через час-полтора полил холодный дождь, переросший в ливень. Пришлось идти в дом и продолжать чтение у окна — уж очень хотелось знать, что произойдет дальше.

Вдруг, некоторое время спустя, я услышал жалобное поскуливание. Сначала я удивился, но все же решил проверить, что это было. Обойдя все окна, я остановился у того, что выходило за дом, к сараю. Там я увидел своего пса Шарика, который был настолько ленивым, что целыми днями проводил в своей будке и даже ел там же. Но сейчас он почему-то стоял у своего домика на дожде и скулил.