«Ну вот и все. Я закончил», ― так лаконично я и оттарабанил о своем уходе перед толпой журналистов, тычущих в меня микрофонами. Моя отставка 2 июля 1992 года совпала с днем получения Францией права на организацию Чемпионата мира 1998. Некоторые журналисты заподозрят в этом странном совпадении заранее спланированный пиар-ход. Но я никогда не был настолько беспринципным. Мое решение об уходе было принято еще пять месяцев назад. Я хотел объявить о нем раньше, но президент Жан Фурне-Файяр и управляющий директор Жерар Эно попросили меня подождать до получения Францией права принять Чемпионат мира 1998.

Другие же были расстроены тем, что я сделал свое печальное заявление в Цюрихе сразу после оглашения столь радостных для Франции результатов конкурса, на котором я присутствовал со всей французской делегацией.

Таким образом, в глазах болельщиков я стал чуть ли не дезертиром! Это выглядело так, будто я предал национальные интересы. И вообще, своей отставкой я испортил людям радость от этого знаменательного события.

Третьи считали, что я мог бы дождаться победы Франции на Чемпионате мира 1998, а уже потом подать заявление! Опять же, думать так ― значит недостаточно меня знать. Я не мог поступить иначе, тем более что следующий матч «синих» был через месяц. Я поступил так, как было лучше для французского футбола. Но, как говорится, «удобный случай делает тебя вором». В Цюрих прибыло много французских журналистов. Когда на пресс-конференции мне задавали вопросы о моих планах, я совсем не знал, что ответить. Поэтому я даже завидовал журналистам, которые в большинстве своем считали, что я сыграл важную роль в получении Францией права принимать Чемпионат мира. Ведь он ни разу не проводился у нас аж с 1938 года.

Я старался, насколько это возможно, уклончиво комментировать все предположения журналистов. Во-первых, я тогда думал, что у меня нет организаторской жилки. Даже несмотря на успешное проведение празднований двухсотлетия Французской революции в 1989-м, не давшее мне чувства удовлетворения от сделанного. Во-вторых, я был сосредоточен на Олимпийских играх в Альбервиле, в которых я даже принимал участие в качестве последнего факелоносца. Огромная честь для меня. И ответственность. Я так боялся потянуть мышцу во время пробежки с олимпийским факелом. Жан-Клод Килли, значимая фигура для французского футбола, специально приехал ко мне домой с целью переубедить меня: «Я буду спать перед твоим домом, пока не получу положительный ответ».

Короче, в начале лета я был намного ближе к тому, чтобы тренировать «Реал Мадрид», чем стать сопредседателем организации шестнадцатого Чемпионата мира в истории. Признаюсь, предложение «Реала» не оставило меня равнодушным. «Сливочные» ― это клуб мифический, с невероятной народной поддержкой, не похожий ни на один другой. У них даже есть собственный стадион на 80 000 человек ― «Сантьяго Бернабеу», расположенный в самом центре города. Владеющие долей клуба болельщики (socios[19]), приходят туда как на мессу ― во всем белом и с завидной регулярностью. «Реал Мадрид» ― больше, чем просто спорт. Статус болельщика, как религия, передается от отца к сыну. Для тренера возглавить «сливочных» ― все равно что найти и присвоить себе Святой Грааль. Кроме того, я чувствовал, что лидеры клуба мне безраздельно доверяют. Они были готовы платить мне любые деньги. Все это было похоже на сказку! В последней надежде убедить меня мне вручают банковский чек со словами: «Вы можете дописать нужное количество нулей». Но денежные сирены не способны сбить мой корабль с намеченного курса. Я сотни раз спрашивал себя, хочу ли продолжать тренировать футболистов. За четыре года работы, хотя они по большей части прошли прекрасно, я понял, что временами могу выходить из себя, если меня кто-то разозлит. Из-за недостатка терпения я мог напугать игрока, завалившего прием, и сейчас искренне об этом сожалею. Ну и, в конце концов, я не был удовлетворен образом жизни тренера. Целый день проводить в спортивном костюме? Увольте.

Судьба, которая всегда была ко мне благосклонна, приготовила для меня и другие приятные сюрпризы. И, как часто бывает, именно такие случаи идут мне на пользу. Еще в то время, когда я был советником в созданной в 1989 году комиссии Чемпионата мира по футболу, я выступал в качестве своего рода технического посла. Я продолжал тренировать сборную, но уже тогда все мысли мои были заняты проектом Франция-98. Вместе со мной в этой комиссии работал Жан Главани, префект, ответственный за организацию Олимпийских игр в Альбервиле, представлявший правительство. Мы быстро сработались, хотя порой казалось, что мы с разных планет. Он всегда внимательно слушал мои доклады. Еще он был одним из немногих людей, кто не относится к бывшим футболистам вроде меня снисходительно, смотря свысока. Он был близок к Франсуа Миттерану, занимая пост главы его администрации вот уже семь лет. В прямом смысле ― глаза и уши Президента.

В общем, глава государства следит за этим предприятием внимательнейшим образом. Также он может положиться на Жан-Луи Шамбона ― межведомственного представителя по организации Чемпионата мира 1998, который регулярно передает последние новости в Елисейский дворец[20].

Интуиция подсказывает мне, что политики потихоньку начинают интересоваться моей ролью в оргкомитете. Я продолжаю отвечать им, что ни на что не претендую, но и второстепенную роль играть не намерен. Не нужно предлагать мне должности представителя по продажам предметов роскоши или посла какой-нибудь фигни. Я уже все это делал и сыт этим по горло.