«Да тьфу на них, на эти мажорные мысли!»

Я потянулся, не поднимая головы с коленей матери.

- Тянешься, значит, растёшь! - нравоучительно произнесла она и взъерошила мои волосы.

Вильрима искренне любила своего единственного ребёнка. Жалела ли она о том, что ей пришлось бежать из родных мест и сменить имя? И да, и нет. Слишком многое она видела и знала. Через слишком многое пришлось ей пройти: потеря родителей, смерть брата и младшей сестры, и ужасная битва сопровождающих её верных людей отца, от которых не осталось никого с преследователями. Выжил только один воин и тот был сильно ранен. Повезло, что удалось сесть на корабль, идущий на северо-запад.

Ли ДжиХун так звали её последнего слугу. Умер он, ещё до рождения сына. Да, он был уже стар, но всё же если бы не, то ранение, мог бы прожить ещё лет пятнадцать или даже двадцать. Однако её знаний в зельеварении оказалось недостаточно чтобы полностью исцелить полученные им раны. Погребли ДжиХуна на местном погосте по-местному же обычаю. Не к чему лишний раз будоражить людей, решила она тогда. Они приняли их по добру и даже помогли со строительством дома.

- Мааам, - вырвал женщину из воспоминаний голос сына. – О чём задумалась?

- Да так… Не обращай внимания, - отмахнулась Вильрима, - Хороший сегодня день, правда?

Она улыбнулась, а я рассмеялся и поудобнее устраиваясь на её коленях. Так мы и просидели почти до темноты. Я любующийся небом в перистых облаках и моя мама задумчивая и с еле заметной грустинкой в уголках глаз.

Уже лёжа дома на лавке, именно на лавке, а не на пуховых перинах в постели, я размышлял. Почему она не хочет рассказывать мне о том, откуда она и вообще есть ли у нас ещё родня? Пытался выспрашивать, интересно же, но она всегда отвечала, что та жизнь прошла и не к чему ворошить прошлое. В принципе да, она, наверное, права. Всё и так хорошо. Но временами бывает любопытно.

У меня здесь есть и куда более серьёзные проблемы чем отсутствие информации о предках. Жопу вытереть нечем. То есть не совсем нечем, но уж больно мал выбор. Либо лопухом подтирайся, либо водичкой подмывайся. А с моей любовью к чистоте это, блин, настоящая проблема. Бумаги я тут в принципе не встречал, хотя этому удивляться не стоит. По большому счёту я тут ещё ничего не встречал. Видел только море, городок прибрежный, лес и деревеньку нашу с её обитателями. Ну, ещё издали замок местного феодала созерцал.

Староста местный, конечно, говнюк старый и ворчливый, но так-то мужик вроде и ничего. Рассказывает, бывает вечерами истории о временах, когда служил в дружине предыдущего барона. Он ветеран последней войны между нашим королевством и степью. Знатная заруба была тогда. Домой вернулись не все. Да какое там не все! Хорошо, если одна треть и те почти все покалеченные были. Кто без руки, кто без ноги, а кто и без уха.

Сосед у нас тут есть кличут его Веривером. Он тоже с той войны вернулся с потерями. Ухо ему оттяпали. Ну до чего же вредный дед! Я как-то залез в его садик за яблоками. Так этот маньяк одноухий гонялся за мной потом по всей деревне с вицей в руках, и орал что всю жопу излупцует воришке. То есть мне. Жалко ему, видите ли, яблок. Не золотые же они у него? Ну, если, по правде, говорить уж очень они у него вкусные. Вот я и решился на данное «страшное преступление». Вся деревня наблюдала, как этот «садовод» за мной гонялся, и ведь не одна собака даже и не подумала заступиться. Пока не пришла моя мама. Веривер под её взглядом как-то аж присел, когда она появилась, а я как настоящий «герой» спрятался за её юбкой. Не, а чего такого?

Мне всего на всего семь лет тогда было. Тягаться пусть и с дедом, но всё же превосходящим меня массой этак раз в пять я не мог. Вот и решил, что тактическое отступление вполне разумно. Отбросив вицу, Веривер проворчал уже уходя.

- Надери уши своему оболтусу сама, а то и так всю деревню насмешили пока я за ним бегал, - и он махнул рукой в сторону любопытных рож соседей, обсуждающих переполох, что мы устроили.

- Извини, Веривер, - покаялась за меня Вильрима и бросила в мою сторону очень недобрый взгляд.

Я даже поёжился. Бития моих бренных телес, впрочем, не последовало, но уж лучше бы выпорола. Первый раз в жизни видел столь разочарованный взгляд мамы, когда она меня отчитывала.

- Зачем ты полез в огород к Вериверу? Что мало своих яблок? Мой сын - вор! - подытожила она и сокрушённо покачала головой.

- Я не вор! – тут уже возмутился я.

- А кто?

- Извини, мам, такого больше не повторится, - быстро скис под разочарованным взглядом матери.

- Не передо мной тебе надо извиняться, сынок, - сказала она, глядя прямо мне в глаза.

А я сидел и молчал. А что тут скажешь? Было крайне неловко и, откровенно говоря, стыдно. Сходил потом к Вериверу извинился и даже стал иногда помогать ему по хозяйству. Он живёт один, так что лишние руки бывают совсем нелишними.

Замок барона Милсона.

Поздний вечер.

В большой комнате с камином сидят Эдуард и его супруга Лилианна, ведя неспешную беседу.

- Дорогой, его величество дал своё согласие?

- Да, душа моя. Он дал своё согласие на брак нашего сына с Виолеттой.

Услышавшая такой ответ женщина улыбнулась и подняла бокал, наполненный красным вином. Мужчина не замедлил с ответным жестом, и пара сделала по несколько глотков за столь прекрасное завершение их планов. Пока хоть и предварительных, но всё же на этом этапе вполне удачных.

- Как полагаешь…? - начавшая уже было говорить женщина, неожиданно замерла, а затем встала и поставив бокал на стол, подошла к массивной портьере и отдёрнула ту в сторону.

- И как это понимать, юная леди? – суровым тоном задала она вопрос своей дочери пяти лет от роду, которая пряталась за портьерой и явно подслушивала родителей.

Звали девочку Эммой и была она любимицей всех обитателей замка.

- Что понимать, мамочка? – елейным голоском спросила в ответ мелкая проныра и захлопала глазками.

- Ты нас подслушивала! - грозно сведя брови произнесла Лилианна.

- Ну что ты, мамочка. Я просто играла здесь,