а его грудь продолжала равномерно подниматься и опускаться в так дыхательным движениям. Низ живота Демидова был прикрыт простыней, а через катетер, змеей выползающий из-под простыни, в мочеприемник стекала темная моча. Глядя на эту тонкую струйку, я понял, что пытаюсь анализировать состояние пациента, который был уже не моим пациентом, вот что значит привычка. Но все-таки, почему такой странный цвет? Печень отказывает?

— Марин, когда мы биохимию ему брали в последний раз? Тут у нас полиорганка не начинается, случайно? — услышав мой голос, анестезистка замерла, а потом резко развернулась. И вот тут я отшатнулся, попятившись, потому что вместо теплых карих глаз на меня смотрели два белых бельма, и почему-то я был абсолютно уверен, что она меня прекрасно видит. Широко улыбнувшись, Марина, или, скорее, тварь, очень сильно на нее похожая, рванула в мою сторону, растянув в жуткой улыбке черный провал рта. В руке у этой твари откуда-то появился скальпель, которым она явно хотела лишить меня жизни.

Отступать было некуда, ее неожиданное для меня нападение заставило быстро пятиться, но не к двери, а к стене, о чем я сразу же пожалел, потому что меня упорно загоняли в угол, как какую-то крысу. Отступал я вперед спиной, чтобы видеть тварь, которая подходила ко мне все ближе. Она размахивала скальпелем, продолжая тупо лыбиться, словно мое появление приносило ей несказанную радость. Из-за бельм на глазах было не совсем понятно, как она меня вообще видит, но, когда тварь сделала выпад куда-то совсем уж в сторону, я понял, что она меня как раз не видит, а нападает исключительно на звук. Я был в сандалиях и потому ступал почти неслышно, что давало мне некоторое преимущество, правда, лишь на некоторое время.

Я не видел, что творится у меня за спиной, поэтому не заметил ящик, о который запнулся. Замахав руками, рухнул на пол, больно ударившись, но это была не самая большая проблема. Самая большая проблема заключалась в том, что и ящик, и я после столкновения создали грохот, не услышать который мог только глухой. Марина глухой не была никогда: ни до этого кошмара, ни тем более сейчас.

Тварь резко развернулась на звук и радостно зашипела, кинувшись уже целенаправленно в мою сторону. Я едва не зарычал от бессилия, у меня просто нечем было защищаться. Совершенно автоматически бросил взгляд на ящик и резким движением открыл, выставляя максимальную мощность на дефибрилляторе. Он стоял здесь в углу, потому что здесь располагалась розетка, и Маринка, превратившаяся в эту тварь, совсем недавно поставила его на зарядку. Схватив электроды, я вскочил и неловко отмахнулся от летевшего в мою сторону скальпеля, а затем еще раз и еще. На зомби, или что-то в этом роде тварь похожа не была — это было нечто совсем другое. Тут дефибриллятор свистнул, оповещая меня, что готов работать. Я изловчился, прижал электроды к ее груди и нажал кнопки. Тряхнуло знатно, и не только Марину, все-таки это была она, и из нее сделали это кровожадное нечто. Меня тоже приложило, слишком уж близкий был у нас контакт. К тому же она еще и успела схватить меня одной рукой, хорошо еще не той, в которой скальпель был зажат. Ее отбросило от меня, а я всего лишь качнулся, выпуская из рук бесполезные уже электроды. Тварь лежала на полу и не подавала признаков жизни.

— Поздравляю, игрок. Ты совершил первое убийство неигрока. Ты получил +340 к опыту. Осталось получить еще столько же, чтобы поднять свой ранг до первого уровня.

— Да пошла ты, — я подошел к Маринке и опустился перед телом на пол. Не доверять голосу в плане получения обрывков информации, я не хотел. Раз она сказала, что Марина мертва, значит, так оно и есть. Значит, она была все же живой, не каким-то ожившим зомби, потому что разряд дефибриллятора, да еще такой мощности совершенно точно остановит сердце. — Я не понимаю, что происходит, я просто хочу уже, наконец, проснуться. — Протянув руку, закрыл ей глаза, чтобы не видеть больше эти бельма. Перед тем, как встать, вытащил из разжавшихся пальцев скальпель. Нужно что-то делать, нужно попробовать выбраться из больницы. Может, мы все здесь стали жертвами какого-то бесчеловечного эксперимента, и за пределами больницы течет нормальная жизнь? А может быть, это и вовсе какое-то безумное ток-шоу, и за мной сейчас наблюдают тысячи пар глаз. Тогда точно надо попробовать выбраться. Хотя бы для того, чтобы кому-нибудь умывальник начистить. — Неигроки могут увеличивать свой изначальный уровень? И если могут, то каким образом?

— Неигроки могут увеличивать свой уровень убийством игроков. Полученные очки характеристик у них распределяются рандомно, или по усмотрению Системы. Физические характеристики могут изменяться, согласно очкам характеристик, — любезно сообщила, ну хрен с ней, пусть будет Система.

— Количество опыта зависит от уровня неигрока?

— Опыт прямо пропорционален уровню игрока. Я знаю, что ты хочешь узнать, игрок, — холодный, равнодушный голос, пробирающий до мурашек, почему-то я сразу этого не заметил. — Этот неигрок был нулевого уровня.

— Она, это была она, и у нее было имя, — я сплюнул на пол горькую тягучую слюну. Сейчас последнее, о чем надо было задумываться, это об асептике и антисептике, а программа производственного контроля вообще ушла в прошлое, канув в небытие.

— У игроков и неигроков нулевого уровня не может быть собственных имен.

— Заткнись, — процедил я, подходя к большому процедурному столу и начиная открывать ящики и биксы, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы мне пригодиться для того, чтобы выйти из здания. Что я мог использовать в качестве оружия. Не найдя ничего подходящего, я залез в шкаф с лекарствами и начал наполнять шприцы убойными коктейлями. Проблем с выбором не было, учитывая специфику палаты, все, что находилось в шкафу в больших дозах могло как поднять на ноги, так и отправить на тот свет. Убрав заполненные шприцы в карман, я направился к двери, бросив при этом задумчивый взгляд на Демидова. В голове крутилась мысль о том, что Марина почему-то его не тронула. Но этот вопрос был из разряда тех, ответа на который я получить пока все равно не смогу, поэтому можно пока об этой странности не думать.