— На что тебе моё имя, белый человек? — ответил индеец, всё так же не поворачивая головы.

Однако дедуля прямо-таки нарывается. Высадить его, что ли… Но тот неожиданно продолжил:

— Вчера ещё я был шаманом, или, как говорят мексиканцы, брухо своего народа, и звали меня Нуто. Я разговаривал с духом огня, просил его о помощи, когда моему народу было плохо. А сегодня я уже никто, кауилья без имени, и этой ночью дух огня заберёт меня к себе.

— Зачем заберёт? Как? — опешил я, даже отвлёкшись от дороги.

— Просто заберёт, — невозмутимо ответил индеец. — Есть время приходить в этот мир, есть время уходить.

— Ага, все мы гости в этом мире, — пробормотал я.

— Вчера вечером я понял, что настал мой черёд уходить к духам, — не обращая внимания на мою реплику, продолжил шаман. — Поэтому отправился в горы, чтобы провести последний обряд и воссоединиться с духом огня.

— Ну, с виду вы выглядите ещё вполне даже бодро, — промямлил я, не зная, что тут можно ещё сказать.

— Настоящий шаман знает, когда наступает его время. Перестав приносить пользу своему народу, он уходит к духам. Сегодня настало моё время.

Я понял, что спорить со стариком не имеет смысла. Если уж он вбил себе в голову, что должен покинуть этот мир, — бога ради! Не мне вмешиваться в их племенные дела. Ну, сделаю хотя бы доброе дело — довезу шамана, куда ему надо. Вот только где сворачивать? Старик сказал, что я сам пойму, но пока что-то никаких указателей с надписью типа «последнее пристанище шаманов» я не обнаружил.

И в этот момент меня словно что-то торкнуло. Впереди слева у обочины дороги стоял валун, на котором, расправив крылья, сидел огромный орёл. В лучах заходящего солнца эта композиция выглядела весьма аллегорично. Налево же вело едва заметное ответвление дороги, по которому, на мой взгляд, и машины-то никогда не ездили. Так, чуть натоптанная тропка в пустыне.

— Здесь? — на всякий случай уточнил я.

Шаман даже не кивнул, но я почему-то понял, что да, сворачивать нужно в этом месте. Повернул руль, и под покрышками зашуршали камешки. Только бы не проколоть, думал я, иначе хрен отсюда выберешься. Машины по асфальтированной трассе ездили крайне редко, пока вёз старика, навстречу попался только один ржавый грузовичок-пикап. А после наступления темноты движение и вовсе прекратится. Да хорошо ещё, если недалеко от трассы прокол случится, а то где-нибудь милях в десяти встанем — и пиши пропало. Запаска-то была, и домкрат с набором гаечных ключей, но вдруг не получится поменять? Или будет несколько проколов, а запаска всего одна. Возиться с заплатками и клеем мне ну очень не хотелось. Хорошо хоть, бензина залил с запасом, да ещё в багажнике канистра на двадцать литров.

Мы двигались в сторону горной гряды, окрашенной в пурпурные цвета заката, и отчего-то волнение в моей душе медленно утихало. Суета последних месяцев уже казалась мне слишком незначительной, чтобы тратить на это нервы и время. А уж тем более деньги — зелёные бумажные прямоугольники, которые кто-то облёк властью над людьми. Правильно сказал старик: из праха пришли — в прах обратимся. Ну или примерно так…

— Стой!

Я надавил на педаль тормоза, выходя из прострации. До подножия гор оставалось несколько километров, и мне казалось, что мы направляемся именно туда. Но мы остановились возле огромной кучи сухого валежника, невесть каким образом оказавшегося здесь, посреди каменистой пустыни.

Выбравшись из машины, шаман бросил свою котомку на землю и замер, закрыв глаза и глядя в направлении исчезающего за горизонтом солнца, словно прощаясь с ним. Руки с открытыми ладонями он скрестил на груди, а лёгкий ветерок безмятежно колыхал перо в его волосах. Длилась эта медитация минут пять, и всё это время я стоял позади него, боясь даже дыханием нарушить торжественность момента.

Наконец старик выдохнул, открыл глаза и не без удивления посмотрел на меня.

— Ты ещё здесь, бледнолицый?

— Ладно, уезжаю, извините, что помешал…

Я открыл водительскую дверцу, но шаман меня остановил:

— Подожди.

Он устало сел прямо на землю, скрестив ноги, его плечи поникли, сразу выдавая возраст. Я присел рядом, опираясь на левую руку, в более удобной мне позе, ожидая продолжения.

— Я приготовил эту кучу хвороста несколько месяцев назад, — сказал старик, не поворачивая головы в мою сторону. — Знал, что скоро уходить, поэтому решил подготовиться заранее. Мой отец так же ушёл к духам, до этого его отец… И всегда это происходило здесь.

— Почему именно здесь?

— Потому что это место силы. Сосредоточься, ты почувствуешь.

Блин, только мистики мне сейчас не хватало. Сразу почему-то вспомнился некогда прочитанный Кастанеда и дон Хуан, скармливавший будущему писателю мескалино-содержащий пейот в целях расширения сознания. Может, мне и без кактуса удастся войти в подобное состояние?

Сев по-турецки, я закрыл глаза, попытавшись отрешиться от окружающего мира, который в этой пустыне и так не сильно докучал. Сначала ничего не происходило, а затем я ощутил чуть слышимый звон, где-то на уровне подсознания, словно ветер колыхал туго натянутую струну. Звук нарастал, теперь это уже была красивая и печальная мелодия, от которой на душе становилось и грустно и легко одновременно…

Я тряхнул головой, открывая глаза. К моему изумлению, вокруг нас стояла ночь. Но так быстро стемнеть не могло просто физически! Я бросил взгляд на циферблат недавно купленых Tissot, стрелки показывали пять минут десятого. Охренеть! Это я что же, в прострации находился целых два часа?! То-то у меня задница с ногами затекли.

— Время приближается, — вернул меня к реальности голос шамана.

Тот остекленевшим взглядом смотрел на серп луны, паривший в окружении мерцавших в тёмном небе звёзд.

— Какое время? — с опаской спросил я, осторожно меняя позу.

— Время уходить к духу огня.

Почему-то я не решился спросить, как будет выглядеть это действо, хотя в глубине души и догадывался.

— Когда-то, много лет тому назад, когда я был ещё маленьким кауилья, а мой отец только стал говорящим с духами, со мной произошла странная история, — негромко начал старик, всё так же глядя вверх на небесные светила. — Вместе с другими маленькими кауилья мы играли недалеко от деревни, когда вдруг налетел сильный ветер, поднявший стену пыли, в которой ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Я закрыл глаза, чтобы не ослепнуть, и стал звать на помощь. Казалось, ураган будет продолжаться вечно. И вдруг он прекратился, словно его и не было. Я открыл глаза и обнаружил себя стоящим на казавшейся бескрайней равнине. Лёгкий ветер шевелил