за его спиной, и он кивнул мне, его челюсть была сжата, а глаза были такими же впалыми, как и сердце в моей груди. Я придвинулся к нему, крепко обнял и уткнулся ему в шею. Он обхватил меня одной рукой и издал звук, который говорил о том, как сильно ему это нужно. Мой брат не очень-то любил обниматься, но я не воспринимал отказа, так что он уже смирился с этой идеей.

Позади меня послышались шаги, и я оторвался от Габриэля: из мерцания звездной пыли вышел Данте, его плечи напряглись, когда он подошел к нам. Он похлопал меня по спине, и я с отчаянием обменялся с ним взглядом, прежде чем мы повернулись к Габриэлю.

— Он будет на углу улицы Светлячков через пять минут, — сказал он, и в моей груди раздался рык, а мой Лев надавил на внутреннюю часть моей плоти.

— Пойдем, — настойчиво сказал я, и Габриэль кивнул, выходя на дорогу и накладывая на нас иллюзию, чтобы скрыть наши личности.

Он был сильным ублюдком, и я чувствовал тяжесть магии, когда она струилась по мне. Мне было все равно, увидят ли мои враги сегодня мое лицо — они не доживут до рассвета, чтобы вспомнить об этом. Но держать участие Габриэля в этом деле в секрете было важно, поскольку он был нашей единственной связью с Черной Картой, и если они узнают, что он помогает выслеживать важных членов их извращенного маленького культа, то Король может быть заинтересован в том, чтобы убить его как можно скорее.

Конечно, после похищения нашей девушки Король не показывался на глаза, но он был занят, как маленькая пчелка. Киллблейз распространялся по городу, как бесплатный пирог, а наркоманы появлялись повсюду, как чокнутый Джек с коробки1. Но Габриэля не вызвали ни на одно собрание Черной Карты с тех пор, как похитили Элис, и это заставляло меня волноваться, как дерьмо во вторник.

Но я знал, что она все еще жива. Звездная связь ревела в моей голове громко, как клаксон, умоляя меня найти ее. И я был уверен, что почувствовал бы ее смерть. Габриэль сказал, что тоже ощущает ее через Зрение. И хотя Данте и Райдер не сказали ничего подобного, я видел это в их глазах. Они чувствовали ее, потому что мы все были предназначены для нее. Мы четверо были отлиты из звездной пыли в точном образе тех половинок, в которых она нуждалась. И пусть у меня были серебряные кольца в глазах, но это не делало мою любовь более пылкой, чем любовь моих братьев к ней. Это было видно по тому, как они охотились за ней, их отчаяние во всех отношениях равнялось моему. Я не сомневался ни в одном из них, но если они сами сомневались, я надеялся, что теперь они увидят, как сильно мы все ее заслуживаем.

Мы направились вдоль улицы, где Гарпия с одним побитым черным крылом выпрашивала деньги, а полуперемещенная женщина-коза Лексиана жарила каких-то жуков на старой ржавой сковороде на магическом огне. Возможно, однажды я съел одного ради смеха и сказал «Акуна Матата», прежде чем проглотить. Но не теперь. Я не улыбался с тех пор, как забрали Элис. И единственной едой, которую я ел, были блюда, которые Габриэль готовил для нас в своей квартире. Я был дома только один раз, не выдержав печали в глазах родителей после того, как рассказал им о случившемся.

Они и так были разбиты потерей Роари, теперь они были разбиты и потерей Элис. И не только это, я видел, как отец смотрел на меня. Как будто я это сделал. Как будто я должен был быть там, чтобы защитить ее. И я чувствовал то же самое. Я подвел ее. Единственную, кого я поклялся любить и лелеять до конца времен, кого звезды выбрали в качестве моей идеальной пары, кого я провозгласил своей королевой-Львицей. Я не защитил ее, когда она нуждалась во мне больше всего. Каким же Львом я был?

Габриэль шел по темной улице, когда луна скрылась за облаками. Через дорогу находилась букмекерская контора, где посетители делали ставки на скачки Пегасов, которые показывали на экранах в помещении.

Мы прислонились к стене бок о бок, ожидая, когда появится наш объект. У меня было желание переключиться, ворваться туда и схватить этого ублюдка зубами. Я бы отрывал конечности, пока он не скажет мне, где мой маленький монстр, и я бы сделал его смерть самой мучительной, на какую только был способен, если бы у него был ответ. Но это не было планом. Я не мог действовать вполсилы. Я должен был быть полностью собран. С каждой целью мы справлялись одинаково: мы захватывали их незаметно, и Райдер приходил за ними.

— Как Роза? — пробормотал я Данте, и он вздохнул.

— Лучше, — ответил он с тяжестью в голосе. — Но она не хочет говорить о Феликсе. Я пытался заставить ее открыться, моя мама тоже. Она просто отказывается говорить о том, что он с ней сделал. И я боюсь, что теперь она никогда не сможет открыться.

При этих словах я покачал головой, мне было больно за младшую кузину Данте. Шрамы, оставленные на ее теле Феликсом, никогда не заживут, они были оставлены клинком из солнечной стали. Этого уже не исправишь. И у меня разрывалось сердце при мысли о том, что ей пришлось пережить от рук собственного отца.

— Пора, — пробормотал Габриэль, и мы все выпрямились, когда мудак, о котором шла речь, вышел из букмекерской конторы.

Это был мрачный ублюдок с обветренным лицом и зализанными назад седыми волосами. Он натянул капюшон своего плаща и начал идти вверх по дороге, низкий рык прорвался из моего горла.

Как один, мы втроем перешли тихую улицу и последовали за ним, в то время как Данте постарался приблизить тени вокруг нас для прикрытия. Мы были тремя хищниками на охоте, и зверь, поселившийся в моем теле, жаждал смерти сильнее, чем когда-либо. Подобная опасность во мне была не нова, но сейчас она достигла своего пика. Нет ничего более смертоносного, чем фейри, разлученного со своей половинкой силой. Они готовы разорвать небеса ради друг друга. И если Король думал, что ему удастся спрятать ее от меня, то, когда я доберусь до него, он поймет, насколько сильно ошибался. Я выкачаю каждую каплю крови из его вен, пролью магию под землю и дам ей там сгнить. Элис Каллисто принадлежала четырем могущественным существам, которые с радостью