Шрифт:
Закладка:
Что же дальше то делать, пойти в другую общину, работником наниматься или в детские проситься дружины княжьей? Пока старше не стану, всяк имущество моё присвоить себе может, а самого в холопы забрать. Никто в серьёз с мальцом считаться не будет. Боязно было, при себе столько дорогих вещей тащить, да куда деваться тут не схоронишь.
Если на закат идти там сейчас вроде Смоленск большой город, а может и Москва уже есть, что там сейчас должно быть, не ведаю? Торопиться мне особо некуда, в лесу и схорониться можно от лихоимцев, зверя всегда добыть аль грибов с ягодой. Пойду покудова таясь, вдоль реки, найду место, подходящее да устрою там жилище, а там может удумаю дельное.
Глава 3 Община
В трёх днях пути от моей деревни наткнулся на общину из 8 землянок, люди сушили рыбу да огороды обихаживали, паслись пару коров. Решил отойти километров на 10 в верх по течению, там и устроиться, отрыл землянку, перекрыл накатом из валежника да веток еловых, а потом и дёрном с травой. Получилось незаметно, пока не станешь приглядываться. Охотился на косуль и ловил рыбу, наверно от слабой заселённости, и того, и другого оказалось в избытке.
Опять взялся за сооружение себе спортзала, получилось не так хорошо, но всё же. Зато тренировки тепереча с настоящими мечами и луком, сладил новый шест из белого дуба. Через неделю отшельничества решился-таки показаться людям, нужда заставила, надоела диета из мяса и рыбы. Вышел на опушку леса близь поселения и уселся, разложив шкурки животных перед собой. Первыми меня заметили и заголосили бабы, а уже через минуту ко мне неслись четверо крепких мужичков с дубьём и шустрый дедок с рогатиной. Обступили со всех сторон, не решаясь или не понимая, как поступить.
Вроде отрок сидит, а с мечами да луком ратными, на коленях посох, как у волхва какого, глаза колючие, повидавшие. Дедок запыхавшись, тоже не сразу решился.
- Чих будешь малец, выпалил дед.
Я проигнорировал принятые условности.
- Зовите меня Андрей Любомирович. Принёс свой товар, мне нужно молоко, соль. В общем меняю всё за еду.
Самый крупный из мужиков, потянулся схватить мой лук.
Я резко вскочил на ноги и крутанув шест, подсёк его ногу и не сильно тюкнул полбу. Мужик плюхнулся на задницу. Больше всего общинников впечатлило с какой скоростью – это всё произошло. Ткнув концом шеста замершего деда в лоб сказал
- Больше не делайте таких ошибок, другой раз отрублю руку.
Крестьяне в ту пору были не воинственны, предпочитая убегать и прятаться, а если не получалось, то безропотно покорялись. Вот и сейчас они сразу приняли мои условия почувствовав за мной силу и уверенность. Дедок наверно староста местный, заявил
- Не сомневайся боярин, будет тебе всё.
Ну что же пусть будет боярин.
Так и пошло с той поры, я приходил на опушку леса, с мясом и шкурами, ко мне по началу выходили только молчаливые мужики, а потом, видать осмелев и бабы мен приносить стали. Проходил он довольно странно, общинники просто забирали всё, что я предлагал, а они отдавали всё принесённое. Никто и не собирался хоть как-то сопоставлять стоимость и ценность товаров.
Случилось - это ранним утром, в мою землянку, почуяв запах вяленого мяса решил вломится медведь. Проснулся я от треска разламываемого перекрытия и падающей мне на голову земли. Выскочил через дверцу потаённую, босым в одних портках, с шестом своим да ножичком за сапожным. Тут бы и сбечь опрометью, да страсть как азарт схватки меня зацепил, не страха тебе не сомнения, что управиться могу с супостатом. Закружил я по полянке рыча на мишку, как зверь. Здоровенный, хозяин леса, серьёзно рассердился, с лёгкостью бросая в атаку свои 500 килограмм, чтобы ухватить назойливого человечка. Я опять уворачиваюсь, на сантиметр разминувшись с когтистой лапой и разрываю дистанцию, на подшаге атакую шестом, хлёсткими ударами охаживая его конечности, постоянно делаю тычки в нос и глаза, опять уход в сторону. Медведь свирепеет всё больше, а мой азарт боя нарастает. Очередной хлёсткий удар поломил переднею лапу, обезумевший хищник взревел, встав на лапы задние, я упер посох в землю и в шею звериную, размахнулся ножом и воткнул его прямо в сердце по самую рукоять. Медведь навалился на посох, думал сломается, а он нет выдержал и проткнул шею. Бывший царь лесной, потихоньку затихал хрипя и булькая кровью. Я забрался на ещё теплый трофей, ловить адреналиновый откат и подумать, как сподобился то…
- Теперь будет мне шуба на зиму и подстелить, и укрыться можно ей.
Но не – это главное, понял, что самый лютый зверь в лесу я, уверенность ко мне пришла с победой, не страшно мне стало смерти в глаза смотреть, не побегу боле от зла и не спрячусь. Словно и не зверь он лесной был вовсе, а знак богов.
В впроголодь жить не приходилось, всегда была дичь, птица, рыба, община снабжала овощами, да и много ещё чем. Думаю, они – это делали ещё из боязни, просто кормили и давали всё, лишь бы с мечом не пришёл. Бабы, приходившие меняться продуктами сменились молодыми девками, строящими глазки и явно намекающими на продолжение общения.
- Ну и ладно, размышлял я, сидя на берегу с удочкой, с них не убудет. За этими мыслями меня и застал показавшийся на реке парус.
К общине шустро шёл снеккар норманнов, на 8 весел.
- Значит ещё кормчий и Хёвдинг и того 10. Кажется так называется, но сейчас не важно. Злоба во мне закипала, перемешиваясь с коктейлем подростковых гормонов, разум битого жизнью сорокалетнего мужика не справлялся с желанием отрока наказать – этих тварей, за родителей, Златку и товарищей, за дом мой порушенный. Побросав улов и снасти, бросился к землянке вооружаться, пока вороги будут идти по извилистой реке я успею предупредить общину, чтобы мы все вместе встали, плечом к плечу. Случилось не понятное, мужики похватали нехитрые пожитки и припустили в лес, оставив баб да детей спасаться самих.
Корабль норманнов на тихом ходу лёг килем на береговую отмель, аккурат напротив меня.
Я на бегу выпустил стрелу, угодившую прямо в глаз первому спрыгнувшему со секка на
