— Что вам нужно? — бесцеремонно спросил он меня, избегая взглядом Мирену.

— Нам нужна помощь, — так же прямо ответил я. — Моя спутница…

— Ваша спутница отреклась от Керуват! — припечатал он.

— Да, это правда. Но не вся правда. Керуват — милостивая богиня, она хранит правду и справедливость. Спросите свою госпожу, было ли то, что совершила Мирена её личным выбором, или же ей пришлось подчиниться обстоятельствам? Вы собираетесь изгнать Мирену, но скажите, не пойдёт ли это в разрез с Правом Матери Торговли? Не станет ли такой поступок настоящим святотатством, которое совершите на этот раз вы?

К счастью, жрец, не ожидавший такого напора, не стал пытаться играть в мелкого чиновника, которому в голову ударила неожиданная власть. Он решил не развивать конфликт, не начал спорить или кричать, лишь кивнул, повернулся к статуе богини и сложил руки, прижав ладони к сердцу. Если бы не мерзкий звук, до сих пор режущий уши, он бы выглядел иллюстрацией умиротворённого служения.

Так прошло несколько минут. Жрец открыл глаза, вновь повернулся в нашу сторону и сказал, словно сам не веря в свои слова, на этот раз обращаясь к Мирене:

— Вы отреклись от богини сами, сами отринули благодать её. Но за этим я чувствую настолько сильную вопиющую несправедливость, такой сильный гнев госпожи, что мне хочется немедленно призвать Стражей Свитка, чтобы покарать тех, кто это совершил, кто так сильно извратил волю её.

— Можете никого не звать, — усмехнулась Мирена, откинула капюшон и размотала хашхат, закрывавший её лицо. — Тот, кто, превратил меня в вот это, кто заставил голосом, сорванным от боли, ненавидеть и чистосердечно возводить хулу на ту, кого я уважала всю жизнь… Его смерть не была ни быстрой, ни лёгкой.

— Но проблема остаётся, — добавил я. — Мирена отреклась от Керуват, и Блюстительница Соглашений это отречение приняла. Мирена не являлась одной из прихожан вашего храма, но при этом никогда не хотела разрывать с ним связь. Существует ли какой-то способ, чтобы восстановить справедливость, чтобы заново создать уничтоженные узы?

Жрец покачал головой.

— Это очень-очень сложно.

— Но всё-таки возможно? — настаивал я. — Разумеется, мы пожертвуем нужную сумму.

— Вы не представляете, о каких деньгах идёт речь, — сказал он.

— А вы не представляете, какими финансовыми возможностями мы обладаем, — парировал я.

— Справедливо, — кивнул жрец. — Но в любом случае, вопрос не моей области компетенции. Я имею в виду не то, что я чего-то не знаю, а о близости с Керуват. Думаю, это достаточно серьёзный случай, чтобы побеспокоить Верховного Каноника. К тому же ваше, госпожа Мирена, присутствие беспокоит прихожан. Было бы лучше пройти в более уединённое место.

Мы последовали за жрецом в одну из неприметных дверей, поднялись по лестнице, прошли через несколько казённо выглядящих коридоров и, после вежливого стука, вошли в со вкусом обставленный кабинет — с массивным письменным столом, шкафами, полными книг, большим окном и кадкой огромного растением с жёлто-зелёными листьями.

Увидав нас, из-за стола встал пожилой чисто выбритый мужчина, чей костюм отличался от одежд нашего провожатого только узорами вышивки.

— Ваше святейшество, эти люди… — начал провожатый, но мужчина его сразу оборвал.

— Спасибо, Кордиш, я разберусь. Можешь идти.

Тот резко кивнул, развернулся и вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь. Хозяин кабинета коротко поклонился.

— Риглаж Карадже, Верховный Каноник нирвинского храма Матери Торговли, — представился он.

— Улириш Шанфах, паладин Владычицы Снов, — ответил я на приветствие.

— Мирена. Мирена Валсар, — сказала моя спутница с горечью, — и теперь я никто.

— Разве что пока что, — возразил ей я. — Перед нами всего лишь лежит проблема, которую следует решать поэтапно. Как видите, ваше святейшество, моя спутница попала в переделку. К счастью, всё уже закончилось, осталось только поработать над ликвидацией ущерба.

— Риглаж, зовите меня просто Риглаж, — сказал каноник. — Мы оба служители богов, так что давайте обойдёмся без формальностей. Для начала мне хотелось бы выслушать вашу историю.

Мирена кивнула и коротко, не называя имён и не вдаваясь в подробности описала свою жизнь. Я добавил пару слов и от себя — касаемо того, как я вижу ситуацию, насколько нечестной и несправедливой считаю реакцию богов. Риглаж слушал с задумчивым видом, постукивая пальцем по подбородку. Наконец, после длительной и тяжёлой паузы, он сказал:

— Обстоятельства и невзгоды могут вести человека к самым опрометчивым поступкам. Иногда их сила непреодолима, а чтобы остаться верным богу, нужно быть святым. Я спрошу Мать, помолюсь за Мирену, узнаю, сколь силен гнев её, и насколько она готова проявить милость. Мне надо немного времени, чтобы побыть наедине с госпожой моей.

— Тогда мы, наверное, подождём внизу, — сказал я. — Надеюсь, что наше пожертвование будет стоить вашего потраченного времени.

— Кордиш вас проводит, — кивнул каноник. — Что касается пожертвования… Сумма будет немалой. Понятно, что все взносы добровольны, но я рассчитываю, что храм получит не менее десяти чёрных.

Мирена, даже после того грандиозного ограбления не привыкшая к таким суммам, тихо вскрикнула. Я же просто кивнул.

За дверью нас действительно ждал жрец, который молча, без каких-либо вопросов повёл нас обратно. Мы подошли к большой чаше для пожертвований. Я залез во внутренний карман своего плаща и достал пачку чёрных курзо и бросил в чашу поверх других купюр и монет. Мирена, увидав сумму, ещё раз вскрикнула. Жрец посмотрел на меня с нескрываемым уважением.

— Мирена, мы можем себе такое позволить. И когда речь касается как вашей судьбы, так и отношений с храмом Блюстительницы Договоров, считать деции не стоит.

— Всецело одобряю ваш подход, — улыбнулся, чуть придя в себя, жрец.

— Скажите, Кордиш, — обратился я к нему. — Я не знаю иерархии вашей церкви, но, полагаю, как священник Матери, вы можете просветить меня по любым вопросам или хотя бы сказать, к кому обратиться. Можете ли вы мне помочь?

— Конечно, — улыбнулся тот. — Я в вашем полном распоряжении.

— Я принимал участие в Большом Турнире…

— Ха, понятно, откуда у вас столько денег! Ой, простите, мне не стоило это говорить. Просто не ожидал увидеть перед собой победителя и узнать, кто он.

Я кивнул, принимая извинения. Парень сделал правильный вывод, исходя из совершенно ложных предпосылок.