— Иду, — скупо ответила я и, неосознанно вдохнув невыносимо-сладкий запах, что шлейфом тянулся за сокурсницей, поморщилась. Что-то не так. Раньше я не слышала запахи так сильно.

Поправила длинные узкие рукава, что расширялись от локтей, натянула белые перчатки и проверила все ли в порядке с прямой юбкой в пол. Лиф-корсет сильно подчеркивал грудь, из-за него было тяжело дышать, а зеркало отражало знакомое бледное лицо и зеркально-серебристые глаза. Радужки совсем обесцветились за последние три года, стали кристально-снежными. Коллегия учителей-магов и старших мастеров так и не нашла причину моему изменению, а я с трудом могла вспомнить, какие они у меня на самом деле: голубые, серые, зеленые?

Патроун сильно тревожился, искал ответы, но не находил их.

Позже маги махнули на меня рукой. Не помираю, и ладно. Не заражена, и прекрасно. Может, для чего и сгожусь.

Только опекун не смирился. Он продолжал искать. Да без толку.

— Люба, поторопись, — заволновалась Глория, выплясывая у двери в тесном для ее комплекции платье.

— Иди сама, если не терпится, — спрятав бретель белья под лямку платья, я укрыла плечи накидкой и сдержала легкую дрожь. Я волнуюсь? Это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Наверное, просто замерзла, пока умывалась.

Мех согревал кожу, но не спасал от внутреннего холода и прикосновений.

Застегнув голубую брошь на шее, тот самый артефакт, что подарил мне ис-тэ, снова глянула на себя в зеркало. Белый наряд делал мою кожу совсем молочной, а волосы терялись в светлых ворсинках накидки, но у нашего курса в гардеробе других цветов нет. Только белый. Снежный. Чтобы нас можно было легко найти среди остальных учащихся.

— Люб… ну идем, — снова заныла Глория.

— Я не держу.

— Мне хочется с тобой. Мы же подружки!

Слегка повернувшись, я окинула ее холодным взглядом.

— Тысячу раз говорила тебе, чтобы поискала другую. Я подстраиваться под тебя не могу. Захочу пойду, захочу — останусь. Патроун дал мне полную свободу, а тебе пора. Чего ты возле меня крутишься, если спешишь?

— Ты мне нравишься, — пышка заулыбалась, яркий румянец расцвел на ее щеках, а волосы качнулись, бесполезно пытаясь достать до плеч. — Не заискиываешь и говоришь то, что думаешь.

— А мне от тебя ни холодно, ни жарко.

— Это у тебя просто характер такой — закрытый, но я чувствую, что внутри ты хорошая, — девчонка захихикала и покрутилась около зеркала.

Что тут смешного? Не понимаю.

Не ответив, я вышла в коридор. Глория хлопнула дверью комнаты и шумно потопала следом. Чтобы не коснуться случайно ее локтем, я отступила ближе к стене и направилась к холлу.

— Чем же я хорошая? — полюбопытствовала и, краснея, прикусила губу.

От брошенной фразы и реакции меня окатило теплом. Со мной сегодня явно что-то не так. Я будто начала чувствовать и проявлять эмоции. Нужно срочно найти ректора.

— Ты уравновешенная и спокойная. — Глория, перебежав вперед и едва не упав из-за длинной белой юбки, загибала по очереди пухлые пальцы. Она вечно спотыкается — ноги короткие, как у зайчонка.

Я прошла печатным шагом по затемненному коридору и прислушалась к льющимся из большого зала звукам.

Никогда не любила музыку — она вызывала дикий резонанс в голове и груди. Иногда такой сильный, что меня начинало мутить. Но сегодня все изменилось. Переливы струн ласкали слух, притягивали, заставляли дышать глубоко.

Я потерла зудящую кисть со шрамом и сильнее натянула рукав, чтобы спрятать уродство. Почему кожа сегодня такая горячая?

Замедлившись, обернулась на комнату. Может, лучше вернуться и не выходить в толпу? Но ради Патроуна я обязана отметиться на балу и почтить Новогодье. Странная традиция отмечать край года, но сегодня она привлекала почему-то. Манила, будто было в этом празднике что-то родное. Но я же помню, что вчера меня это не привлекало. Напротив, раздражало.

— А еще умная и честная, — заключила пышка. Она что-то еще перечисляла, но я слишком увлеклась своими мыслями и не разобрала.

— Мне все равно, — хмыкнула я, сама себе не веря. — Как все равно снегу, куда падать. Хоть на крышу, хоть на лысую голову. Мне нет дела до твоего веселья и дружбы. Не теряй времени, Глория, поищи кого-то потеплее.

— Да перестань, — не унималась рыжая. Смотрела на меня, как на любимую куклу, у которой сломалась деталь. — Ты хорошая, только… словно прячешься в скорлупе. Наверное, это защита такая. А еще ты… красивая.

Уголок моих губ прыгнул вверх в подобии улыбки, хотя я знаю, что это скепсис. Сказала тоже — красивая. Как ледяная дылда может быть красивой? У Глории какие-то извращенные вкусы, не буду с ней спорить. Она и жареную кукурузу с лимоном любит есть, а мороженое из зеленых помидор запивает чаем из лепестков белой розы. Никогда не понимала такого, но мне сложно — я не чувствую разницы вкусов. Мне что клубника, что слива, что мясо с кровью — все пресно. Хотя по реакции остальных студентов можно понять, что Глория уникальная в своем роде.

Я волнуюсь красивая я или нет? Где Патроун? Я ускорила шаг и почти добежала до распахнутых дверей. Мне нужно срочно увидеться с ректором. Он поймет, что со мной творится. Не скажу, что испытывать эмоции неприятно, но это пугало и сбивало дыхание.

Около главного холла маленькими группами ютились наряженные студентки. Ребята с разных курсов, подтянутые и выбритые, стояли в сторонке и жадно поглядывали на девушек.

Среди них много моих однокурсниц.

Словно невесты, почему-то всплыла ассоциация.

Я никогда не была на энтарской свадьбе, но глядя на гирлянды магических цветов, что сплетались в центре в яркую звезду, вдруг осознала, что на какой-то свадьбе все-таки была…

Только на чьей? И когда…

Глава 4

Любовь

— Не может быть… — восхитилась соседка и, распахнув двери в бальный зал, замерла. — Ничего себе украсили за ночь! Бытовики четвёртого курса старались! Любава, ты посмотри, какие скульптуры! Они будто живые!

Я смотрела вперед, на синеватый ажурный пол, на ледяные фигуры и колонны по периметру, балконы из плотного магического снега, что больше напоминал мрамор, тяжелые шторы, вычурные канделябры и… тоже восхищалась. Выйдя из комнаты, я будто изменилась, от этого все тело мелко дрожало. В центральном холле академии было блекло, сухо, холодно, как и весь период никса, сезона снегов на Энтаре. Что тут прекрасного? Но я улыбалась и запрокидывала голову от радости!

По залу в танце кружились пары, напоминая заплутавших во тьме мотыльков.