смеяться.

Мой смех был громким и пронзительным, он прозвучал словно звон колоколов в тихой церкви. Моё веселое хихиканье заполнило комнату и заставило братьев замолкнуть. Они оба посмотрели на меня с изумлением в глазах, не понимая, что происходит.

Мне было неловко от смеха в такой момент, но я не могла остановиться. Моё тело тряслось от лихорадочных волн смеха, и слезы текли по моим щекам. Я не могла контролировать свои эмоции, и мой смех был освобождающим выходом из хаоса, который царил в комнате.

Братья все еще смотрели на меня с недоумением, их гнев сменился удивлением. Я поняла, что мой смех звучал как оскорбление для них, но я не могла остановиться. Мой ржачный смех продолжал звучать, пока я не остановилась из-за несвоевременной реакции.

После того как я успокоилась, в комнате воцарилось молчание. Братья посмотрели друг на друга, затем один из них начал смеяться, за ним последовал и второй. Моя нелепая реакция смогла разрядить ситуацию и превратила бурю эмоций в веселую шутку.

Когда братья Громовы, и я проводили веселое время вместе, я чувствовала себя счастливой и полной энергии. Мы смеялись, разговаривали и просто наслаждались моментом. Все было так хорошо, что я не хотела, чтобы этот вечер заканчивался.

Но пришло время расставаться, и я направилась домой. Когда я зашла в дом, я сразу заметила свою мать, которая была слишком пьяна.

— Явилась бесстыжая дрянь! — она начала вымещать на мне свой гнев и разгневанно кричать на меня. Я пыталась успокоить ее, но она не слушала меня.

— Сколько ты еще будешь меня позорить?

— Ты о чем? — шепчу я.

— О Громовых! Шлюха. Корова, — наконец, она начала избивать меня, не переставая оскорблять и унижать.

Мне было больно и страшно. Я чувствовала себя беззащитной и ошарашенной. Я пыталась отстраниться от ее ударов, но все мои попытки были тщетными. Наша ссора вскоре переросла в настоящую перепалку, и я уже не могла контролировать свои эмоции.

Этот момент был для меня ужасным и вызывающим невероятное чувство беспомощности.

— Пошла вон с моих глаз. Завтра тебя ждет работа. Будешь драить полы в поликлинике. Екатерине нужно в этом году поступать.

— А я причем тут? — кричу я.

— Тебе сучка бесстыжая не мешает порка. Моя дочь получит высшее образование и сможет с легкостью устроиться в этой жизни.

— А я? — шепчу со слезами. — А мне не нужно устроиться в жизни и получить образование?

— Нет. Для таких, как ты удел работать в грязи. А моя дочь заслуживает короны с троном.

— Я тоже твоя дочь!

— Ты ошибка, — бросает зло. — Как же я хотела сделать аборт. Но твой отец настаивал на твоем рождении. И как ты ему этим отплатила дрянь? Убила моего мужа. Убила человека, что я любила больше жизни. Я ненавижу тебя. Ненавижу, — кричит она.

Я стояла в коридоре и слушала, моё сердце забилось быстрее, когда она продолжала выливать свой гнев на меня. Я чувствовала, как слёзы начинают наливаться в мои глаза, но старалась сдержать их.

Но когда она закончила свой монолог, я уже не могла сдерживаться. Я повернулась и убежала в свою комнату. Сердце продолжало колотиться, а слёзы уже бежали по моим щекам.

Я сижу на кровати, слезы текут по моим щекам, сердце разрывается от боли и горя. Внезапно дверь резко открывается, и я вижу маму, её лицо исказилось от ярости. Она подходит ко мне, ремень в её руке словно плеть. Я пытаюсь отпрянуть, но её удары уже летят по моей спине.

— Не смей убегать! — орет она, замахиваясь для нового удара. — Ты получишь свое наказание.

Боль пронзительная, каждый удар как удар по душе. Я закрываю глаза, не желая видеть больше этого кошмара.

Погрузившись в себя, я просто терплю, потому что не могу ничего другого сделать. Я чувствую, как кожа на спине разрывается под каждым ударом.

Наконец, удары прекращаются, и я слышу, как мама уходит из комнаты, оставив меня наедине со своими мучениями. Я сжимаюсь в калачике на кровати, дрожа от боли и страха.

4 Глава: Ксения

Я лежала на кровати, судорожно сдавленная болью, которая распространилась по всей моей спине. Слезы текли по моим щекам, и я чувствовала, как все мои мышцы напряглись от невыносимой боли.

Наконец, я с трудом подняла себя на ноги и пошла в ванную комнату. Мои руки дрожали, когда я сняла футболку и оглядела свою спину в зеркале. Увидев кровь и белые шрамы, я закричала от ужаса.

Голова закружилась от боли, и я опустилась на колени, размазывая слезы по лицу. То, что я увидела, было слишком ужасным, чтобы осознать сразу. Я не могла поверить, что моя спина была таким образом искажена.

С трудом я встала на ноги, чувствуя, как каждый шаг пронизывает меня острыми ударами боли. Я знала, что мне нужно обратиться за помощью, но страх и беспомощность овладели мной. Я была на грани истощения.

Я стою перед душевой кабинкой, дрожа от боли, которая окутывает моё тело. Я знаю, что лёгкий струй воды может помочь мне справиться с этим адом, поэтому включаю холодную воду и вхожу в кабинку.

Первый контакт с водой делает моё дыхание ещё более тяжёлым, но я настойчиво продолжаю стоять под струей, пытаясь подавить крик боли, который хочет вырваться из моего горла.

Вода начинает медленно облегчать мою боль, каждая капля приносит налет облегчения и спокойствия. Я закрываю глаза, пытаясь сконцентрироваться на своём дыхании, преодолевая боль, которая все ещё пытается пронзить меня.

Наконец, когда боль становится более терпимой, я решаю выйти из душевой кабинки. Мне удаётся сделать это медленно и осторожно, чувствуя, как остатки боли по-прежнему пытаются овладеть мной.

Я стояла у раковины в ванной комнате, ощущая теплую воду стекающую по моим плечам. Мой взгляд упал на отражение в зеркале — там, на моей спине, красовались огромные длинные шрамы, кровоточащие и больные. Меня охватило чувство отчаяния и слезы подступили к глазам.

Не могу описать тот ужас, который я испытывала, видя свое израненное тело. Захватив телефон в руки, я решительно нажала на кнопку камеры и начала фотографировать свою спину. Только через объектив камеры я могла посмотреть на свои раны без ужаса, как будто это было не мое тело.

С каждым снимком чувствовала, как боль и страх отступают на фоне той странной монотонности фотографирования. Мои дрожащие пальцы плотно сжимали телефон, словно он был моим единственным спасением от этой ужасной реальности.

Когда я