Грузики сомкнулись в пучкок, благодаря шёлковым нитям, завязанным между грузиками и закреплёнными на железном кольце, через которое пропущена основная верёвка. Таким образом, рыба находится внутри закрытого сетчатого мешка.

Меф опускает рыбу в воду и наматывает верёвку на прибрежные кусты.

— Пошли на тот конец озера. Я буду охотиться, а ты там, в глиняной водичке полежишь для развития организма.

Озеро не широкое, но длинное. Множество еле заметных ручейков впадает в него со стороны верхушки Лысой горы. Мы доходим до противоположного конца озера минут за тридцать. Здесь вода имеет голубоватый оттенок и заметно теплее, судя по паровой дымке над ней. Пологий берег в этом месте состоит из глины голубого цвета.

— Эта глина даст тебе силы не меньше, чем самое свежее мясо. Только надо каждый день лежать в ней по полчасика. Не более. Такая же глина есть ещё в озёрах на Святой земле… Человека – то слепили из глины, — посмеивается Мефодий.

— Отличная идея, — говорю я.

— Тогда раздевайся донага и ложись на спину, чтобы только глаза и ноздри на воздухе были.

— Понял, так и сделаю.

— Вот тебе часы. Лежать надо не больше двадцати минут. А по циферблату это будет пятнадцать. Это важно. Потом обязательно вылезай из глины и обмойся в чистой воде.

— Что значит по циферблату и не по циферблату? — спрашиваю я несколько озадаченный.

— А это значит, что все часики на этой высоте начинают здесь сильно отставать…

Мефодий вытаскивает карманные швейцарские часы с довольно большим циферблатом. Ломает веточку с сучком. Втыкает её в берег и вешает на неё раскрытые часы.

— Вот так будет видно. А ты, давай, ложись, и делай как сказано… а я за тетёрками пошёл. Будет нам на ужин дичь высшего разряда, — усмехается Меф, снимает с плеча арбалет и скрывается за деревьями.

Я смотрю на белый циферблат швейцарских часов с чёрными стрелками и засекаю время. После чего снимаю с себя всю одежду и погружаюсь в голубую жижу по ноздри и глаза, как наказал Мефодий. Голубая глина ничем не пахнет, разве только необычной свежестью. Надо мной щебечут невидимые птички в верховьях сосен. Таких красивых звуков, как мне кажется, я никогда не слышал…

Подземные источники тихо журчат подо мной и выбрасывают тонкие струйки летучего газа. Мелкие пузырьки ласково касаются всего моего тела – от пяток до макушки. Через непродолжительное время я начинаю чувствовать, как меня начинают нежно покалывают невидимые иголочки…

Мне очень хорошо и покойно. Я ясно чувствую, как моё сознание очищается, и все ненужные мысли уходят, словно капли дождя в песок. Я понимаю, что медитирую. И в этом озере, можно предположить, это делать лучше всего на свете...

Через четверть часа по циферблату я вылезаю из голубой глины, моюсь в чистой воде и беру в руку часы Мефодия.

У меня есть навык – посекундный счёт про себя. Я его приобрёл при ловле рыбы фидером. Грузик весом в сорок грамм погружается примерно на один метр в секунду и нагибает кончик фидера. А когда грузик достигает дна, кончик фидера выпрямляется. Так можно определить глубину водоёма и найти наибольшую, там, как правило, и обитает самая крупная рыба, туда и надо забрасывать…

Так вот, глядя, как перемещается секундная стрелка по циферблату карманных часов Мефа, мне сразу становится ясно, что она тормозит. Да и сам вес металлических часов вызывает вопрос: а не из свинца ли они сделан?…

В голове не укладывается, но это факт: на высоте более двух тысяч метров на этой горе металл тяжелеет, а время замедляет ход…

Мефодий возвращается с двумя крупными тушками тетеревов на широком поясе под расстегнутой кожаной поддёвкой.

— А железо тоже на этой высоте меняется свой вес? — спрашиваю я.

— Правильно угадал. Только никому не рассказывай про это озерцо. А то понабегут сюда всякие – разные. Всю голубизну вёдрами повычерпывют и торговать станут, — говорит Мефодий.

— Это точно ты говоришь. Буду молчать. Удивительно приятно лежать в этой тёплой глине.

— Главное, что полезно для роста и крепости организма. Мы с тобой первое время вместе будем сюда приходить каждый день. Нельзя прерывать процедуру хотя бы недельку в самом начале…

-------------------------------------------------------------------------------------------------------

Через неделю изменения моего организма стали хорошо заметны. Я значительно подрос. Грудь мою уже не назовёшь хилой. У меня появилась неплохая для подростка мускулатура.

Мефодий оглядывает меня с хитрым прищуром.

— Под твою комплекцию шпага подойдёт.

— Не понял, — говорю я с дурацкой улыбочкой.

— Тебе исполнилось шестнадцать лет. Следовательно, тебя могут вызвать на дуэль из – за любого пустяка. Среди дворянской молодёжи такое сплошь и рядом. Или ты получишь оскорбление и не сможешь не сделать вызова на дуэль, чтобы защитить свою честь графа Орлова. Так вот, оружие дуэли более всего подходящее для тебя – это шпага. Сейчас, молодые дворяне с шестнадцати лет дерутся на шпагах, или на более тяжёлых клинках. Обычно до первой крови. Это не одобряется, но и строго не наказывается… И это правильно. Обиду надо искупать кровью. Дуэли на пистолетах запрещены нашим государем, но случаются, когда дуэлянтам более двадцати лет. Всё ясно?

— Так точно, Меф.

— Это хорошо, что понятно. А ты умеешь фехтовать? Дрался когда – нибудь на шпагах?

— На шпагах никогда не дрался. А просто драться, случалось, сказал я, и сразу же засомневался, что смогу хорошо использовать навыки рукопашного боя, полученные мною в лётной школе, сейчас, с этим мальчишеским телом.

— Значит, я буду тебя учить драться на шпагах. Сам кое – что умею. Завтра этим и займёмся. Я не могу позволить, чтобы граф Орлов не умел фехтовать.

— Хорошо, Меф, завтра и начнём.

— Я видел тебя на боевой арене в Коурлинге. Реакция у тебя неплохая, а техника – дело наживное…

— Чтобы прикончить врага, не обязательно его рубить на куски, достаточно проколоть ему горло, или сердце, — говорит Меф на следующее утро, держа в руках длинную шпагу.

Он делает несколько красивых выпадов и рисует в воздухе какие – то замысловатые вензеля. Длинный клинок рассекает воздух со свистом.

— А ну – ка, попробуй.

Я беру шпагу и пытаюсь начертить в воздухе нечто витиеватое. Клинок тонко звенит в моей руке.

— Отлично! Ты чувствуешь шпагу, а она тебя.

Меф берёт шпагу из моей