Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Детективы » Я побывала на том свете - Буало-Нарсежак

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 38
Перейти на страницу:
ссорились, но передо мной старались сохранять любезность.

— Подбросить вас куда-нибудь? — через некоторое время спросил он.

Я колебалась, но мать отрезала.

— Иди, иди, — сказала она. — Спасибо, что зашла, но я немного устала, а тебе полезно подышать воздухом.

И я пошла с ним.

— Может, немного пройдемся? — предложил он.

— Мне показалось, что у вас мало времени.

— Просто хотелось поскорее уйти. Эта бедняжка ничего не понимает в современных лодках. А если не подготовить заранее макет, нас просто сожрут. Я только что набросал двадцатиметровый катамаран, красавец! Так она слышать ничего не желает. Я сказал ей: «Если вы еще раз мне откажете, то я брошу все». В общем, обстановка накалилась. Хорошо, что вы вовремя пришли.

Мы проходили мимо «Флоры». На террасе приподнялся какой-то человек и крикнул:

— Эй, Стефан!

— Доминик! Не может быть! Ты в Париже?

Они крепко пожали друг другу руки, и Стефан представил нас: «Доминик Делапьер… Мадам Кристина Вошель».

— Выпьете что-нибудь? — спросил Доминик. — У вас ведь найдется пара минут.

И вот мы уже сидим за столиком над рюмкой мятного ликера. Или это было что-то другое? Ну да не имеет значения. С этой минуты ничто уже не имело значения. Я смотрела на Доминика. И уже была им околдована, хотя даже не могу сказать, был ли он красив. Когда я увидела его впервые, он действительно показался мне красивым, даже немного этаким плейбоем. Но тогда я прекрасно владела собой. Теперь же я чувствовала себя глупой и зачарованной, как фанатик перед своим идолом. С тех пор я часто спрашивала себя, а если бы я не была замужем за Бернаром, а стала бы женой Стефана или вообще не была женщиной, которая привыкла плыть по течению, поддалась бы я так же легко?

Думаю, что да. А мужчины все говорили и говорили… Они испытывали от встречи какую-то животную радость, заворожившую меня. Самец всегда ужасно игрив. Он развлекается, как щенок, слегка покусывая другого и катаясь с ним по земле. Стефан и Доминик перебрасывались намеками, понятными только им одним, вызывавшими взрывы смеха. Доминик, правда, поспешил извиниться:

— Мы вспоминали, как учились в школе искусств.

— Доминик был той еще штучкой! Помнишь толстуху Жажа?

Снова громкий хохот.

— Простите, — сказал Доминик. — Мы ведем себя невоспитанно. Но я никак не ожидал встретить здесь старину Стефана. Вот и вспомнилось прошлое. Говорят, ты строишь корабли? А я рисую. Это не так благородно.

— Не слушайте его, — прервал Стефан. — Он становится известным.

Мне кажется, тот разговор я могу воспроизвести слово в слово. Мы в кафе, вокруг потоки машин, на перекрестках толпы прохожих, очередь перед кинотеатром напротив. А я была как восковая. Все видела, все слышала. Справа от меня Доминик отбивал пальцами по мраморной поверхности столика какой-то марш. От него пахло туалетной водой. Не прекращая говорить, он следил за прохожими и объяснял мне свое понимание живописи. То, что он говорил, совсем не интересовало меня, но мне нравился его голос, а из-за царившего вокруг шума ему приходилось близко склоняться ко мне.

— В общем, — заключил он, — все очень просто. Художника связывает то, что он переносит на вещи свой собственный взгляд. И нет никакой возможности перескочить через это сугубо личностное, иначе оно просто исчезнет. Вспомните Пикассо. Здесь нужно смотреть глазами животного. Или посмотрите на вещи взглядом насекомого, например пчелы, и рисуйте ее красочный мир, мир форм. Представьте себе залитое солнцем поле, увиденное ее глазами. Какое великолепие! Какое пьянящее чувство! Ван Гог пробовал. Его назвали сумасшедшим. Нет, он открыл дорогу. Я хочу пойти еще дальше.

— Очень захватывающе, — вежливо заметила я.

— Вы так считаете? — продолжал он. — У меня есть своя публика.

— Надо думать! — вмешался в разговор Стефан. — Музеи рвут его картины на части. Вот он запросто сидит здесь перед вами, а зарабатывает миллионы. Если бы он только согласился стать моим спонсором!

— Ну, — отмахнулся Доминик, — не стоит преувеличивать.

— Где ты сейчас выставляешься?

— В Нью-Йорке, у Крелла и Колмана. Потом в Токио, а потом…

И он засмеялся, как избалованный ребенок.

— Где захочет Бог. И да здравствует жизнь!

Стефан встал.

— Ладно, все это хорошо, но мне надо спешить на самолет. Поэтому, дети мои, продолжайте без меня. Ты бы показал Кристине свои последние произведения. Кстати, где ты сейчас живешь?

— У меня небольшие апартаменты в гостинице на улице Сен-Пэр. Это просто необходимо для приема посетителей.

Он повернулся ко мне.

— Что вы на это скажете, Кристина?

Он так запросто назвал меня по имени, что, мгновенно покоренная, я не колебалась ни секунды. Мы вышли из кафе. Стефан остановил такси и пожал нам руки.

— Увидимся, Доминик.

— Конечно, почему бы и нет?

И придерживая за локоть, Доминик повел меня, как слепую. Но именно таковой я и была. Я чувствовала всем своим телом, которое помимо моей воли опиралось на него, до какой степени я была покорена. А он, заставляя меня вибрировать, как музыкант свою скрипку, сначала держал меня под руку, потом рука его скользнула выше, так как он ускорил шаг. Шум автомобилей мешал нам говорить. Как пленницу, он подтолкнул меня к лифту. Но мне хотелось быть больше, чем пленницей. Добычей!

Сейчас, по прошествии стольких событий, я все еще спрашиваю себя, что же тогда случилось? Как могла столь уравновешенная, вдумчивая, абсолютно не ищущая приключений женщина настолько потерять контроль над собой? Я действовала не как человек, позволивший себе мимолетную интрижку или чуть потерявший голову, а как сладострастная профессионалка, старающаяся удержать своего партнера всеми вдруг обнаруженными средствами любовного искусства.

И откуда взялась во мне дерзость позвонить домой и сказать, что мама плохо себя чувствует и что я останусь у нее, на бульваре Сен-Жермен, чтобы присмотреть за ней. Но остаток дня и всю ночь я хотела провести с Домиником. Лежа обессиленная в его объятиях, я была отчаянно настроена не потерять его. И черт с ним, с Бернаром! А ведь если он только вздумает позвонить моей матери — разразится катастрофа. В то же время я хорошо понимала, что во мне Доминик искал лишь источник наслаждения. И как только я наскучу ему, он оставит меня, сказав пару нежных слов на прощанье. На них-то он не был скуп. Как, впрочем, и на ласки. Я кожей чувствовала, насколько велик был его опыт общения с женщинами. Но даже это мне нравилось. Меня переполняла бешеная радость, не знающая ограничений. Может, это называется «течкой»? Быть может, когда-нибудь стоит произвести опыт с этим распутством, сметающим все: стыдливость, достоинство и прежде всего

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 38
Перейти на страницу: