Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Триллеры » Прочь из моей головы - Софья Валерьевна Ролдугина

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 153
Перейти на страницу:
в четырёх – от моего дома.

Каверна была оглушающе тиха, удушающе пуста. На контрасте жизнь вокруг ощущалась кипящей, плотной, резкой. Я словно бы смешалась с влажным клочковатым туманом и растеклась по крышам, повисла на проводах, на ветках, на вертикальных решётчатых стендах, где уличные художники крепили свои работы; скользнула по булыжникам мостовой, отбитым каблуками, отполированным подошвами, провалилась в канализационную решётку, шарахаясь от смрада; впитала музыку, грохочущую в наушниках, шепчущую из кофеен, запуталась в чужих голосах, в дыхании, во взглядах… Я испугалась, прянула в сторону, распласталась по ярко освещённой афише – он, она, звероподобный монстр, много оружия, неон – и потерялась в ощущениях на долгую-долгую секунду, пока Йен не сделал свой первый длинный вдох в реальном мире.

Толпа обтекала высокого фрика в ослепительном белом пальто и цилиндре, как прокажённого, и только подростки стреляли глазами и шушукались.

– Ах-ха-а… – Глаза у него закатились от мучительного удовольствия. – Как же долго я этого ждал, Великий Хранитель…

Кошаки завозились у него за пазухой, немного сбивая градус пафоса, и Йен, бережно прижимая их к себе, зашагал по бульвару. Я держалась – если это можно так назвать – рядом, чувствуя ток его крови, как собственный; левое плечо у него было словно в паутине, тонкой, серебристой, холодной. Ощущалась она знакомо, хотя и странно… впрочем, всё сейчас казалось странным.

Салли?

Паутина вспыхнула; пожалуй, можно было трактовать это как радость.

«Ты меня видишь! Ты меня видишь!»

– Я бы на твоём месте пока поменьше глазел по сторонам, Урсула, – негромко произнёс Йен и улыбнулся скучающей над лотком торговке мороженым. – Сконцентрируй своё внимание на мне, иначе домой мы благополучно в этом виде не доберёмся.

Во мне шевельнулись отголоски прежних привычек – не слушать голосов в голове, не подчиняться им… Но сейчас голосом была именно я.

Парадокс.

– Ты не «голос» и не бродячий дух, – возразил Йен, ускоряя шаг. Я смутно ощущала его желания; ему хотелось зайти во все кофейни по очереди, а лучше – в пабы, прикоснуться к белобрысой красотке в резаных джинсах, а может, и к её парню, рассмеяться до хрипоты, натворить глупостей и запустить в небо фейерверк в виде осыпающихся цветов олеандра. – Как ни печально признавать это, но гости в твоём теле мы с Салли, а истинная хозяйка – ты, даже если пока шок не позволяет тебе осознать своё положение.

Положение?..

– Ты – медиум, – повторил Йен спокойно то, что не раз говорил до этого, но впервые я услышала его по-настоящему. – Таких, как ты, называют лантернами. «О, каменная клетка, приют для множества огней…» – добавил он, явно цитируя кого-то. – Не дай нам погаснуть, Урсула. А я смогу защитить тебя не только от дрянных глиняных кукол.

Он сказал это так, что у меня защемило несуществующее сердце, и в несуществующем горле встал ком.

«Я… попробую».

– Никто бы в моём положении не осмелился бы просить о большем, но я попрошу, – вкрадчиво ответил Йен. Женщина, проходившая мимо, рефлекторно обернулась; он улыбнулся, лаская её взглядом, и она, побурев от смущения, ускорила шаг. – Не пробуй. Сделай это. Кто, если не ты? Ты прекрасна, Урсула Мажен, и ты нужна мне.

Йен двинулся вниз по улице – сияющая белая фигура, слишком холодная и яркая для сырой брусчатки, вязкого тумана и грязновато-оранжевых фонарей. Не человек, а призрак, не принадлежащий миру живых…

Впрочем, так и ведь и было.

Он мёртв.

Это осознание резануло глубоко; где-то внутри моего существа словно образовалась кровоточащая рана.

«Я не знаю, как тебе помочь».

– Не торопи события. Позже я расскажу, что делать.

Серебряная паутина у него на плече; влажный блеск брусчатки под ногами, фантики, серпантин и окурки; россыпь фрагментов, чужих лиц – растерянная улыбка, взгляд искоса, выгнутая бровь, размазанная помада, щётка усов над потрескавшимися губами… Многоликий кадавр, монстр, сшитый из лоскутов; тысячерукий, жадный, робкий. Йена не просто замечали; его жаждали, не заполучить – так хотя бы прикоснуться, облизать взглядом. В этом едином порыве было что-то неестественное, искусственно возбуждённое.

Я вгляделась.

Моё нынешнее восприятие отличалось от человеческого. Некоторые близкие предметы выглядели размытыми, в то время как в капле влаги на вывеске бара далеко впереди легко было различить и отражение фонаря, и объявления, наклеенные на него, и разводы размокших чернил, и волокна бумаги… А потом словно прокрутилась труба калейдоскопа, сместился фокус. Это было всё то же место – но одновременно совсем другое. В проулках клубились тени, в тенях тлели очаги света, крошечные и точно живые. Мужчина раздавал листовки новой пиццерии, а из-под куртки у него торчал хвост, чешуйчатый и тонкий, словно кабель в стальной оплётке; из чердачного окна вниз на улицу пялились три здоровенных голубых глаза, каждый по метру в диаметре.

А от Йена волнами расходился розовый туман, дурманный, сладкий.

«Ты… ты нарочно их внимание привлекаешь, да?»

– Милая, я рождён для того, чтобы находиться в центре внимания, – мурлыкнул он, придерживая котов под пальто – только любопытные морды и торчали над белым лацканом. – И сейчас его даже слишком мало… О, вот это уже то, что нужно.

Салли вдруг хихикнула – серебристая паутина пошла рябью. Похоже, она уже догадалась, чего он хочет. А я даже не разглядела, почувствовала там, внизу улицы, у перекрёстка, оживлённую толпу; Йен прошёл её насквозь, разрезал, как лезвие – натянутую ткань, успев мимоходом потрепать какую-то кудлатую беспокойную голову и отвесить по чьей-то лысине звонкий щелчок. И – выскочил в белый круг направленного света, под лампы, высокий и странный. Милая рыжая девчонка с микрофоном замолчала на полуфразе: «Прямо сейчас, из этих дверей…». Оператор застыл, стиснутый розовым дурманом со всех сторон, как подушками.

Толпа зевак сначала качнулась вовне, расширяя круг, в едином инстинктивном порыве… а затем сгрудилась ещё сильнее, плотнее; замелькали вспышки, волной накатили шепотки.

Улыбка Йена стала откровенно паскудной.

– Пользуясь случаем, хочу передать привет тем, кто меня знает. – Клишированная фраза не вязалась с тоном, томным до похабности. – Я вернулся, мои очаровательные неверные друзья. Берегите задницы.

…наверное, дурман добрался и до меня, потому что внезапно я тоже ощутила это – волнение, предвкушение, истому…

«И шеи».

Да. Салли всегда отличалась здравомыслием.

Наваждение щёлкнуло, как лёд в тёплой газировке, пошло трещинами. А Йен расхохотался,

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 153
Перейти на страницу: