– А что, есть кого обращать? – взвинтилась вальки, выпятив полуголую грудь, соски бесстыже торчат через кремовую ткань.

– Конечно! Два дня уже в моем дворце пленница, пора бы и с хозяином познакомить!

– Похитил, значит... украл? – с иронией продолжает Глория. – На западе за такое яйца перетирают в муку.

– За такую особу не только яйца! – горделиво заявляет Бруно. – Вика! Скажи, чтобы привели пленницу!

– Да, хозяин!

Блондинка убегает, шлепая босыми ногами по каменной дорожке.

– Помнишь Николь? – не вытерпел Бруно.

– Какую? Их столько было... А, твою?!

– Да! – восклицает купец. – Ту, о которой я тебе рассказывал!

– Ты шутишь?!

– Нет, друг мой! У меня в гостях, похищенная собственной персоной Николь Вестерская! Младшая дочь герцога Вестерии!

Я протрезвел. Эта новость шокирует кого угодно. Да, я читал в сводках полгода назад, что похищена младшая дочь могущественного герцога. У него их три, но эта самая любимая. Я был когда–то в гостях у лорда Вестерии. Он очень влиятельный и властеный. Еще бы! Его герцогство контролирует границу между Западом и Востоком. Единственный наземный путь лежит через Вестерию. Вот и его дочь знает себе цену. Столько женихов отшила в свое время. Если мне не изменяет память, ей сейчас двадцать два года, или около того. До похищения точно в девках ходила.

Четыре года назад Бруно, гостил у герцога Вестерии. Будучи сердечным романтиком, он влюбился в Николь с первого взгляда. Уже тогда у него было огромное состояние на Востоке: земли, рудники, кучи виноградников, рабов и прочего барахла. Он ретировался в Билазору и от туда вернулся уже с баулами даров на верблюдах и с официальным предложением руки и сердца. Николь отвергла его. Потом, в бесконечных пьянках купец делился со мной своими растоптанными чувствами. Он долго из–за нее страдал. А сейчас добился своей цели. Вряд ли герцог Вестерии знает заказчика похищения и вообще куда увезли его дочь. Охотники до эксклюзива умело заметают следы.

Бруно взбодрился. Когда из–за камней показались новые люди, он едва поборол напряжение. До сего момента он пленницы не видел, как я догадался.

Она с сопровождением остановилась метрах в пяти от нас. Сейчас совсем не хотелось встревать в его дело. Мы с Глорией для нее незнакомые люди, сидим, затаив дыхание, рассматриваем персону, посасываем вино. Просто незнакомцы. Пусть так и остается. Если Бруно решил нарваться на неприятности, то это его проблемы. Мужчина за свои действия отвечает сам.

Николь одета в легкое светло–зеленое платье до пят, над которым возвышается каштановая копна волос, на ней море блестящих заколок, обеспечивающих форму и тем самым демонстрирующих голую белую шейку. По ухоженному виду можно сделать выводы, что ее особо то и не томили: кожа белая, а значит везли в повозке, да и наверняка с комфортом, пряча от солнца, а во дворце ухаживали. Вон какую прическу отгрохали. До Вестерии пилить месяца два, а волосы отдают чистым блеском, значит, тут она особо не страдает лишениями и капризы ее выполняются. По крайней мере в рамках этих стен.

Красивые синие зрачки с черным обрамлением смотрят с яростью, густые прямые бровки нахмурены. Девочка очень красива, по–своему, по–особенному. Носик тоненький, так и хочется его укусить. Восхищен, это мягко сказано. Поражен. Она очень хороша. За такую стоило бороться.

Я думал, что Бруно бросится к ней. Ага, щас... Он еще больше развалился на своем кресле. Позади Николь стоит огромный воин с такими ручищами и ножищами, что порвет наверное дафа голыми руками. Атлет, гладиатор, убийца. Ростом раза в два выше девушки. На две – три головы и меня с Бруно перерос. Стоит невозмутимо, но его функция ясна – удержать пленницу, чтобы не смылась. Рядом с громилой и герцогиней две рабыни: Вика, что бегала за ними и еще одна незнакомая мне девушка.

– Вы?! – воскликнула герцогиня. – Немедленно объяснитесь! Я требую послать гонца за моим отцом! И... и молитесь богам и Великим, чтобы у него было хорошее расположение духа!

– Узнали меня, значит, – улыбается ей Бруно. – Леди Николь. А я думал и не запомнили гостя.

– Как же! – пискнула она. – Самый назойливый мужлан! У меня есть жених! Мы помолвлены, знайте же! Он великолепно владеет шпагой! Вряд ли вы избежите дуэли!

– А вдруг я ваш спаситель? – издевательски произносит купец. Я поражен его невозмутимостью. Если любил, как так может держаться перед ней?

– Хватит! Я узнаю этот зной и мерзкую вонь! Поганая Белазора! Ваша песчаная помойка! Вы мой похититель и вы за это ответите! Да как вы смели меня похищать!? Это возмутительно! Мой отец соберет войско и примчит сюда! Вы... вы...

Она замолчала, что бы отдышаться. А Бруно рассмеялся.

– Как... как вы смеете! Почему вы сидите перед стоящей леди! Какой–то вшивый купец! О Великие! Я приказываю вам сообщить обо мне властям города! Немедленно.

– Хотел спросить вас леди, – будто не замечая брань, произнес купец. – А у вас рабыни дома есть?

– Э... – Николь опешила. – Вы пудрите мне мозги? Какие рабыни? А! Во дворце конечно, как же без них?

– Вы их наказываете, своих рабынь?

– Конечно, если они провинились, почему нет? Так! Вы меня отвлекли! Верните меня домой! Быстро!!

– Достала, – шепотом произнес Бруно и тяжело вздохнул. – Пытаюсь понять, что я в ней тогда нашел...

– Я понимаю, что, – поддержал его я. Николь вперила в меня свой острый взгляд. Вряд ли она знает, что я принц. Так, просто какой–то урод.

– Почему этот вонючий потный мужлан удерживает меня? – прошипела Николь, поглядывая на здоровяка.

– Ты моя пленница, – ответил серьезным голосом купец. Девушка осунулась.

– Ты чего мелешь?!

– Теперь ты в моей власти, веди себя, как подобает! Или я...

– Или что?! – взвизгнула она. – Не вздумай тронуть меня! Моя честь под защитой всей Вестерии! Мои рыцари сотрут этот мерзкий потный городишку...

– Ну, ну, – ехидно произнес Бруно. – Ты еще девственница?

– Как ты смеешь спрашивать такое!? – от ярости девушка стала задыхаться. ­– Да! Я девственница! Поэтому любое посягательство будет раскрыто! Я Николь Вестерская! Дочь герцога эр Лемака, лорда великой Вестерии! А ты.. ты...

– Ты рабыня! – рыкнул купец. Девушка проглотила недосказанное.

– Нет! И не мечтай! Я благородная леди! высокородная. Я рабыня? Вздор, чушь, оскорбление меня, моей семьи, всей Вестерии.

– Ты будешь просить об этом, – злорадно заявил Бруно. – Умолять, чтобы я стал твоих хозяином.

– Не будет этого! Дерзкий подонок! Ты ответишь! Я никогда не стану грязной шлюхой, как эти твои девки!

– Да? – подхватил купец, в глазах разгорался интерес. – То есть ты считаешь, что отличаешься от них?!