До сбережения памятников древности, найденных в земле, оставленных неведомыми народами, отсюда еще очень далеко; не говорим уже о специальном собирании таких памятников.

Первые сведения о коллекциях древних вещей из курганов относятся только к началу XVIII в. В дневнике путешествия по Сибири в 20-х годах XVIII в. Д. Г. Мессершмидт отметил несколько таких частных коллекций[65]. Возможно, что некоторые из них появились независимо от указов Петра о собирании древностей, еще в конце XVII в. Но даже это не меняет картину в целом.

XVII век еще спокойно смотрел на разграбление тысяч курганов и уничтожение городищ для добычи селитры. Проблему регистрации и охраны археологических памятников поднял только XVIII век.

XVIII ВЕК

Начало собирания и описания археологических памятников. Особенности археологии XVIII в.

В знаменитом указе Петра I о собирании коллекций для Кунсткамеры, вышедшем 13 февраля 1718 г. говорилось: «Также, ежели кто найдет в земле или в воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи, не такие, какие у нас ныне есть, или и такие, да зело велики или малы перед обыкновенным; также какие старые надписи на каменьях, железе или меди, или какое старое, необыкновенное ружье (т. е. оружие. — А. Ф.), посуду и прочее все, что зело старо и необыкновенно — такожь бы приносили, за что будет довольная дача»[66]. Это распоряжение великого преобразователя России положило начало подлинно научному подходу к русским древностям — впервые памятники прошлого были объявлены ценностью, подлежащей сохранению в государственном музее. Петр знал о переливках находок из драгоценных металлов. С этим связан специальный указ, касающийся Сибири, где находки золотых и серебряных вещей были особенно многочисленны. 16 февраля 1721 г. было приказано «Куриозные вещи, которые находятся в Сибири, покупать сибирскому губернатору, или кому где подлежит, настоящею ценою и не переплавливая, присылать в Берг и Мануфактур-Коллегию, а в оной, потому ж не переплавливая, об оных докладывать его величеству»[67].

Петр понимал, что сдачу древностей надо поощрять. Поэтому во всех указах идет речь о вознаграждении находчикам. Об этом говорит и особая записка Петра, поясняющая, какая плата будет выдаваться за находки. Здесь сделано еще одно указание: «Один гроб с костми привесть не трогая. Где найдутца такие, всему делать чертежи»[68]. Петр, таким образом, выдвинул задачу сбора и сохранения отдельных находок, выяснения обстоятельств находки, полевой ее фиксации, описания памятников.

Всем этим письменным постановлениям о сборе древностей предшествовали, очевидно, устные распоряжения Петра. Во всяком случае, еще за два года до первого указа, в 1716 г., князь Гагарин прислал царю коллекцию вещей из сибирских курганов, ссылаясь на его повеление «приискать старых вещей, которые сыскивают в земле древних поклаж»[69]. Еще раньше, в 1715 г., коллекция сибирского курганного золота была поднесена Екатерине I Демидовым[70], а в 1707 г. из Киева был прислан в столицу клад древних восточных монет, причем несколько монет из клада незамедлительно послали царю, находившемуся в походе[71]. Видимо, еще до указа 1718 г. Петр принял меры к собиранию древностей в России.

Не ограничиваясь законодательными распоряжениями, Петр сам показал пример обществу, как относиться к остаткам старины. В 1722 г., направляясь через Казань в Персидский поход, он захотел осмотреть развалины древнего Болгара. При осмотре Петр обратил внимание на ряд надписей и велел их скопировать. Уже покинув Казань, Петр, по словам Штелина, «приметивши притом, что сии памятники столь славных некогда Булгар весьма уже много повреждены были временем и впоследствии... совсем могут истребиться... прислал из Астрахани Казанскому губернатору повеление отправить немедленно к остаткам разоренного города Булгара несколько каменьщиков с довольным количеством извести для починки поврежденных и грозящих упадком строений и монументов, пещись о сохранении оных, и на сей конец всякий год посылать туда кого-нибудь осматривать для предупреждения дальнейшего вреда»[72].

Развалины в Болгаре; на первом плане так называемая «Белая палата». Литография из альбома Демидова по рисунку А. Дюрона 1839 г. (Государственный Исторический музей)

Из всех этих рассказов мы видим, сколь значительный перелом в отношении к археологическим памятникам произошел в петровскую эпоху. Пусть в XVIII в. в Сибири еще ведутся грабительские раскопки и гибнут многие археологические комплексы, — первый шаг уже сделан, понята ценность археологических памятников, на смену любопытства к ним пришел научный интерес.

Это важное для истории археологической науки явление, конечно, неразрывно связано с явлением гораздо более широким — сложением в начале XVIII века новой русской культуры, идущей по европейскому пути развития. В этом широком явлении есть, как известно, две стороны: результат творческих усилий Петра, учившегося у западной культуры во время своих заграничных путешествий, призывавшего к такой же учебе русское общество, и органическая связь с путем, пройденным Россией за XVII столетие. Те же две стороны мы можем различить в интересующем нас более узком явлении.

Во время путешествий на Запад Петр бывал в музеях древностей. Известна голландская гравюра 1700 г., изображающая Петра в музее Якоба Вильде в Амстердаме: царь осматривает древние монеты и, видимо, античную статуэтку[73] (см. рис. на стр. 29). Знакомство с западноевропейскими музеями не могло не повлиять на решение Петра начать сбор древностей. Но, как мы видели, и в России к началу XVII в. немало знали о разных археологических памятниках, рассказывали о них исторические предания и сохраняли в Оружейной палате вещи давностью в несколько столетий. Таким образом, перелом в отношении к древностям, связанный с указами Петра, был подготовлен интересом к памятникам прошлого в России XVII столетия.

Петр I в музее древностей Якоба Вильде в Амстердаме. Гравюра Марии Вильде 1700 г.

Велика была роль и самой гениальной личности Петра. Л. В. Арциховский справедливо замечает, что "ни ископаемое оружие, ни ископаемая посуда еще не интересовали тогда ученых Западной Европы»[74]. В решении собирать не только памятники древнего искусства, но и бытовые вещи, как и в требовании наносить на чертежи условия археологических находок, Петр опередил уровень развития современной ему науки о древностях.

XVIII век выполнил оба завета Петра — в течение всего столетия проводились и сбор археологических находок для Кунсткамеры и запись сведений о памятниках старины. В 1720 г. Петр посылает в Сибирь Д. Г. Мессершмидта (1685—1735), который проводит там семь лет, посещает Томск, Красноярск, Иркутск, Нерчинск,