— Какого еще дядю? — сурово отозвался вахтер.

— Это брат папы, академик. Может быть, слышали фамилию Вишневский?

— Как, говоришь?

— Вишневский, — отчетливо повторила Жанна.

Я молчала. Отродясь не было у Жанны дяди, а что касается академика Вишневского, то он не был связан с ее папой никакими родственными узами.

— Да вы просто вылитый академик! — заливалась Жанна. — До того похожий! Знаете, когда он принимает пациента, то он точно так же, как и вы, сначала посмотрит таким же сверлящим взглядом, а после говорит: садитесь, что там у вас?

Старик глянул на Жанну, усмехнулся.

— Ишь ты! Сверлящим взглядом…

— Ну да, вот таким же, как у вас, — невинно произнесла Жанна.

— Выходит, у меня сверлящий взгляд, как у твоего академика?

— Тютелька в тютельку.

— Значит, академиком у тебя дядя работает?

— Да, он знаменитый академик, его весь мир знает.

— А радикулит он может вылечить?

Жанна широко улыбнулась, словно встретила желанного друга.

— О чем вы спрашиваете? Радикулит для него — раз плюнуть. Пара пустяков.

— В таком случае, хорошо бы с ним потолковать, а то меня радикулит замучил, сил нет…

— Я вас устрою, — уверенно заявила Жанна. — Позвоню дяде, и он вас примет.

Старик погладил свою бородку.

— Что ж, раз такое дело — воспользуюсь. А тебе, к слову, зачем к нам на студию понадобилось?

Жанна, не задумываясь, ответила:

— Нас пригласил помощник режиссера Ниточин, знаете такого? Арсений Ниточкин.

— Много их тут всяких — и Ниточкиных и Катукшечкиных, всех не упомнишь…

— Он просто умолял нас приехать, а пропуск, наверно, позабыл выписать.

— На предмет чего он вас приглашал?

— Сниматься, — не без важности пояснила Жанна. — Вы же понимаете, студия «Мосфильм» заинтересована в новых артистах, таких, чьи лица еще не примелькались зрителям…

Может быть, сама того не зная, Жанна попала в точку. Старик одобрительно кивнул головой.

— Понятно. Это я согласен. Только какие же вы артисты, скажи на милость? Небось еще в школе учитесь?

— Пусть так. А школьников кому играть, как думаете? Школьникам, не правда ли?

— Это ты точно говоришь. Ну, ладно, так и быть, проходите…

Мы быстро выбежали из дверей во двор, а старик крикнул вслед:

— Гляди, племянница, не забудь дядин адрес дать…

— А как же? Непременно, — ответила Жанна.

Мы прошли несколько шагов, и я спросила Жанну:

— Что это ты выдумала про Вишневского? И с чего ты взяла, что старик похож на него?

— Ай, перестань, — отмахнулась Жанна. — Во-первых, я читала недавно про Вишневского в журнале «Знание — сила», он хирург номер один, во-вторых, почему не сделать человеку приятное? Ведь лучше сказать, что он похож на академика, чем, например, на какого-то жулика, разве не так?

Жанна остановилась, произнесла с многозначительным видом:

— Я не подхалимка, но уверяю тебя, доброе слово открывает любые ворота…

— Это ты тоже вычитала в одном журнале?

— Ну и что с того? Конечно, не сама придумала.

— А как быть с адресом академика Вишневского?

Жанна беспечно засмеялась.

— Как-нибудь вывернусь…

Двор киностудии «Мосфильм» был широкий, покато спускавшийся книзу. Навстречу нам то и дело попадались какие-то люди, мы смотрели на них во все глаза, в каждом нам виделся какой-нибудь прославленный любимец экрана. Жанна поминутно толкала меня локтем:

— Узнала? Знаешь, кто это?

— Нет, а ты?

— Я тоже нет, но что-то знакомое в лице, как по-твоему?

Я вглядывалась и не могла узнать. Впрочем, Жанне тоже не удалось узнать ни одного из встречных.

Потом мы начали бродить по этажам большого здания, расположенного в конце двора.

Искали помощника режиссера Ниточкина и никак не могли отыскать его.

В конце концов мы попали даже в буфет, где в очереди стояли целых три полководца, необыкновенно походивших один на другого. Все они были одеты в мундиры темно-красного цвета с золотыми эполетами на плечах, и у каждого был один глаз перевязан черной лентой.

— Это — Суворовы, — шепнула мне Жанна.

— Нет, это Кутузовы. У Кутузова не было одного глаза, помнишь, мы видели его портрет в музее?

— Верно, — сказала Жанна. — Это Кутузовы. Какой тебе больше нравится?

Я подумала, прежде чем ответить.

— Не знаю. Все нравятся. А тебе?

— Пожалуй, вот этот, самый первый…

Признаться, все полководцы выглядели совершенно одинаково. Даже были одного роста, и прически тоже у них одинаковые.

Я и Жанна глаз не спускали с полководцев, но кроме нас никто не обращал на них внимания. Один из Кутузовых сел за столик, стал наливать кефир из бутылки в стакан, другие два сели рядом с ним, принялись есть сосиски с капустой.

— Сейчас я спрошу у них, не знают ли они, как найти Арсения Ниточкина, — сказала Жанна.

— Не смей спрашивать, — чуть не закричала я. — Ни в коем случае!

— Почему не смей?

— Потому что это неудобно.

— Еще чего!

— Если ты подойдешь, я убегу!

— Ладно, — сказала Жанна. — Не хочешь — не надо. Пошли дальше, поищем нашего Ниточкина…

Мы снова начали ходить по этажам, из комнаты в комнату. И вдруг в одной из комнат нам ответили, что Ниточкин уехал на съемки куда-то под Ярославль.

— Неужели уехал? — воскликнула Жанна.

— Да, уехал, а что? — спросил невысокий, прыщеватый блондин с длинной трубкой во рту. — Почему это тебя так удивляет?

— Потому что он приглашал нас сниматься, — не моргнув глазом ответила Жанна.

— Сниматься? Кого же, тебя или твою подругу?

— Нас обеих вместе.

— Вот оно как!

Блондин взял карандаш со стола, постучал им по своим зубам. Стук получился почему-то необычайно звонкий.

— Так, так, — сказал он. — В каком же фильме Ниточкин намеревался вас снимать?

— В этом, как его, — начала Жанна. — Не помню названия.

— В «Берендеевом царстве»?

— Кажется.

Голос Жанны звучал неуверенно. В самом деле, откуда было ей знать название фильма?

Блондин снова постучал карандашом по зубам.

— Там уже давно все роли распределены и утверждены, девочки, так что можете не беспокоиться…

— До свиданья, — сказала я. И первая повернулась к дверям, но тут на меня буквально налетела какая-то дама, тяжело, с надрывом дыша. Я отпрянула назад и принялась разглядывать ее.

Она была одета в старинного покроя атласный зеленый жакет с рукавами-пышками, весь расшитый разноцветным бисером. На голове у дамы красовалась огромная шляпа с белыми перьями. Такие шляпы носили, должно быть, храбрые мушкетеры Атос, Портос, Арамис и их друг д’Артаньян.

Мы уставились на эту даму и заметили в ее руках крохотную белую собачку в клетчатой попонке.

Обращаясь к блондину с трубкой, дама взволнованно заговорила:

— Рома, это какой-то ужас, клянусь своей бородой!

Мы с Жанной переглянулись и зажали рты ладонями, чтобы не покатиться со смеху. Что за женщина! Мало того что одета,