Выспаться как следует не удалось. То со ржанием и хрипом вскидывалась лошадь, видимо, не привыкшая ночевать вне уютной конюшни. То на озере пронзительно вопила какая-то птица. То издали, из леса, доносился тоскливый волчий вой. И сколько ни говори себе, что звери осенней порой сытые, да и далеко, а всё равно спится под такой аккомпанемент плохо. Пит, впрочем, знай себе похрапывал и просыпался только на особенно душераздирающие лошадиные хрипы. Бранился тихонько и переворачивался на другой бок.

Лошадь, к удивлению Ская, до утра дожила в полном здравии. Когда помятый волшебник на рассвете вышел из домика освежиться, она потянулась к нему чутким носом, выпрашивая лакомство. Сухарь у Ская в кармане действительно был, но делиться с виновницей своего недосыпа парень не собирался. И даже мстительно показал кобыле кукиш. Лошадка фыркнула и вернулась к жухлой травке.

Пит показал волшебнику колодец — вдруг понадобится вода, и объяснил, где именно на них с секретарем упала «страхолюдина».

— Вон та зараза! Её отсюда видно!

Гаргулья восседала на краю крыши с самым невозмутимым видом и созерцала озерную гладь. Было совсем не похоже, что она недавно упала кому-то на ногу, рассыпалась на куски, а потом снова вернулась на место.

— Только смотрит опять на озеро. А когда я Донни уносил, она нам вслед пялилась.

— А может, это другая? — уточнил Скай. — Вон те, над фасадом, на подъездную дорогу смотрят.

— Да нет же, точно эта. Над третьим с той стороны окном! Да сами увидите, там ставень треснутый, потому мы его и взялись доламывать.

Скай пристально посмотрел на гаргулий, но нитей магической силы не увидел. Впрочем, с такого расстояния их можно и не разглядеть. Нужно подойти ближе.

— Ну, так я пойду? — переспросил Пит.

— Да, конечно, иди!

Помощи от обычного парня в волшебном деле немного. А вот пострадать по случайности вполне может. Так что пусть пока развлекается. А уж если и правда поймает чего — вообще славно!

Распрощавшись с Питом и пообещав «ежели что — орать во всю глотку», Скай отправился в обход особняка. Сначала стоило присмотреться с расстояния. Да заодно проверить склеп, где нашел свой последний приют чудаковатый хозяин имения. Все-таки поведение лошади ночью не показалось Скаю нормальным. И лучше быть уверенным, что в самый разгар работы тебе не вцепится в зад какая-нибудь мелкая нежить. Крупной нежити здесь Скай не опасался — упыря или вурдалака не почуять он бы не смог. Да и от лошади к утру только копыта бы остались. А раз лошадка цела, значит, никого крупнее могильного духа можно не ожидать.

Парк уже давно пребывал в запустении и зарос крапивой, полынью и какими-то здоровенными растениями с желтыми цветами на макушках. Издали они походили на маленькие подсолнухи, но, к разочарованию Ская, никаких семечек в серединке не имели. Потом он вспомнил, что похожие цветы уже видел в детстве. Их называли земляной грушей, хотя на вкус их узловатые клубни ничего общего с грушей не имели. Скорее уж были похожи на картошку или репу.

Скай потянул один из кустов, но тот сидел в земле крепко и не поддался. Тратить силы на заклятье усиления волшебник не захотел, постановив вечером добраться до упрямого куста с лопатой.

Склеп нашелся в северной части изрядно заросшего парка. На оставленной Питом связке отыскался ключ от него. Замок был огромный и ржавый, но открылся легко: его ведь открывали совсем недавно, когда хоронили господина. Поэтому и пыли на ступенях не так уж много.

В склепе было сыро, затхло и тихо, как… Как в склепе. Никто не скребся в гробах, не бряцал цепями и не умолял доброго путника выпустить застрявшего тут бедолагу на волю. Воистину, мертвая тишина.

Скай на всякий случай прошелся по склепу, поводил рукой над каменными плитами надгробий. Все было в образцовом порядке.

В парке тоже было спокойно. Тишина и пустота. Даже обычных для таких пустынных заросших парков лесных духов не нашлось. Странновато, но не слишком подозрительно. Если кто-то ставил охранные чары на особняк, наверное, не поленился и порядок вокруг навести. Тоже правильно. Скай успел повидать богатые дома, где на сокровищницах и кладовых стояла крепкая охранная магия, зато спальни просто кишели жизнесосами всех мастей.

Даже оранжерея — большое стеклянное сооружение, похожее на птичью клетку — была пуста и безобидна. Хотя такое обилие стекол, поставленных друг напротив друга, почти всегда становится прибежищем пакостных созданий, от мелких зеркальных бесят до жуткого Пожирателя теней. Но тут даже завалящего светляка-обманщика не нашлось. Значит, очищающий обряд был совсем недавно: эта мелочь уже через пару месяцев снова заводится.

За оранжереей нашлась пара старых яблонь. Плодов на них было немного и по большей части на вершинах, но три красных круглых яблока Скай отыскал. Яблоки были сладкие, чуть с кислинкой. Под деревьями в траве виднелись еще несколько, но волшебник не разрешил себе отвлекаться.

Что ж, пришла пора разбираться с охранной магией. Пока никаких сторожевых чар Скай не заметил. Ну так и предыдущие визитеры ходили здесь невозбранно, пока не начали ломать окно. Разумно предположить, что чары срабатывают только на враждебные действия.

Волшебник нашел третье окно. Возле него до сих пор бурело кровавое пятно, рядом валялась брошенная жердь. Пит не ошибся: гаргулья возвышалась сейчас прямо над ним, ехидно скаля каменную пасть. Внизу же никаких лишних камней не было. Следов, которые неизбежно оставляет могущественная магия, не было тоже. Только лужа засохшей крови.

Скай поднял жердь и просунул её в трещину в ставне. Предварительно, конечно же, выставив полную защиту по всем правилам. Учитель мог бы им гордиться. Но усилия были тщетны — ни единого проблеска волшебства так и не проявилось. Ставень трещал, Скай потел, гаргулья взирала с крыши презрительно.

А может быть, охранные чары попросту разрядились? Сработали один раз и кончились, и теперь ищи сколько угодно, не найдешь? Но следы, следы-то должны были остаться!

Скай отошел в сторонку и ослабил свою защиту. Энергию надо беречь. Ничего так и не случилось. Он вздохнул и пошел вокруг дома к дверям.

* * *

Подвал оказался бесконечно огромным. Ник помнил, что когда он проходил здесь своими ногами, помещение было просторным. Но не настолько же! Несколько раз он терял сознание от боли, но потом снова приходил в себя. Теперь колени и руки болели наравне со спиной. Хотелось пить, но почему-то не так сильно, как есть. Откуда-то тянуло сквозняком, и Ник полз и полз навстречу холодному несвежему воздуху.

Если он помнил правильно, то впереди коридор с решетками, за ним еще один зал. А уже только оттуда будет выход на улицу. Три двери, любая из которых может оказаться запертой. Три проклятых двери. Ник ненавидел двери. Ненавидел темноту. Ненавидел каменный пол и свои ноги. Только ненависть могла сейчас заставить его двигаться.