— Обязательно позовите меня, я вам всё покажу. Знаю столько красивых местечек, вы будете в восторге!

— Наверно, надеюсь. Помимо Кадата я мало где бывала.

— Ой, я знаю Кадат, он будто сразу после рождения надел саван. Я видела его мрачные стены и острые шпили на гравюрах и фотокарточках, и простите, конечно, но место довольно странное, даже из рисунков сочится скорбь. Как же вы там вообще живёте?

— Вполне неплохо.

— «Неплохо» это мало, нужно лучше, больше, веселее! Вот взять хотя бы наш прекрасный Санктум, это место праздника, солнца, света, тепла и зелени, а мы тут словно обласканные любовью дети: растем, цветем, питаемся дарами богатых земель и ухаживаем за столицей как за любимым родителем.

— Я рада за вас.

— Вы это оцените, не сомневаюсь. Кстати, вы уже пробовали кофе?

— Простите?

— Божественный напиток! Наша семья не первый век занимается поставками зерен из Ориаба. На том острове добывают особый камень для статуэток с ликом местного божества, а на отработанных террасах высаживают кофе, перевозя плодородные земли из Целестии.

— Вы так хорошо осведомлены.

— Ох, да это мелочи, у нас это каждый знает, но вот перед вами удалось покрасоваться, спасибо.

— Пожалуйста.

Я не могла не заметить с какой горячностью и гордостью Уна рассказывает о своей жизни, будто стараясь как можно большим поделиться за короткий срок. Мне она напомнила дитя, что завидев нового гостя в доме, бежала показывать все любимые игрушки.

Сад кончился, мы достигли порога противоположной террасы и снова зашли в коридор замка. Прошло всего мгновение, я переступила порог замка первой и тут же услышала, как звякнули доспехи стражей, они словно по команде повернулись ко мне и только появление Уны заставило их остаться на месте. Девушка поморщила носик и, одарив мужчин неприязненным взглядом, потянула меня в сторону зала, игнорируя пристальное внимание защитников.

— Не обращай на них внимания, все стражи как один идиоты безмозглые, я давно прошу брата обновить хотя бы отряд у личных покоев, но он и слышать не хочет. Считает их хорошими воинами, вот только я вижу их гнилую натуру, таких как они ко дворцу и на пушечный выстрел подпускать нельзя.

— Ни один страж не будет рад видеть меня, Уна. Я все же темная, ты не забыла?

— И что? Я ценю это в тебе больше всего.

После этих слов, я ощутила себя чьим-то питомцем, без спроса принесенным в дом. Уна, несмотря на свою лояльность, кажется, понятия не имела, что делает, и будто капризный ребенок просто творила, что вздумается. Как же ее разбаловали здесь, и вместе с тем, словно не давали внимания всё это время.

Мы преодолели коридор и вошли в ярко освещенный зал в разгар очередной мелодии. Я хотела было поискать Каина, но Уна вновь вцепилась в мою ладонь.

— Серафина, мне еще столько нужно тебе рассказать.

— Подожди…

— У нас еще целый вечер впереди!

— Уна…

За спиной почувствовалось движение воздуха и чья-то рука приобняла меня за плечи, хвойный аромат коснулся носа.

— Нам пора уходить, я всюду тебя искал, Сэра.

Уна отпустила меня, с испугом посмотрев на Каина, а тот, даже не дав попрощаться, повел меня к лестнице и выходу, зачем-то торопясь и будто опасаясь, что любое промедление может стоить нам жизни. Сказка, в которую я погрузилась совсем ненадолго, обратилась побегом и странными встречами. Не сказать, что я действительно рассчитывала на чью-то благосклонность или новые связи, но итог вечера оказался довольно смутным. Только поездка Тараниса как-то скрашивала общее впечатление. Этот шанс мог принести в семью Блэквудов отличного помощника и опору для Аван, только стоило сначала уговорить Каина.

Преодолев путь домой и краткий пересказ увиденного семье Карвен, я оказалась в собственной спальне, наконец-то распустив сложную прическу и избавившись от надоевших туфель. Время близилось к полуночи, завтрашний день не обещал быть легким, но, собрав остатки сил, я решительно направилась к спальне Каина, постучав в его дверь.

— Войдите.

Заглянув внутрь, я увидела, что наставник уже избавился от пиджака, расстегнул рубашку и привычно закатал рукава. Стоя возле письменного стола, он налил себе немного виски из графина и заинтересованно посмотрел на меня.

— Что-то случилось?

Закрыв за собой дверь, я прошла ближе, чувствуя, что мне тоже неплохо было бы выпить для храбрости. Кажется, я впервые прошу о чем-то действительно серьезном.

— Можно и так сказать. Я хотела бы попросить об одной услуге.

— Рассказывай.

— Ты можешь забрать с собой в Кадат Тараниса? Он хочет переехать к семье.

— К семье?

— Да.

— К какой?

— Ив, она…

— Едва о нем вспоминает. Я знаком с ней получше тебя, разумеется.

Каин отпил из стакана виски и, поставив его на стол, скрестил руки на груди.

— Ну? Что еще ты мне расскажешь?

— Каин я… у него должен быть шанс встретиться с Аван.

— Это ты так решила?

— Н-нет, но я думаю, это было бы справедливо.

— Для кого? Для моей сестры, похоронившей мужа?

— Для Тара, он стольким помогал и…

— Потребовал плату?

— Нет конечно.

— Софи, я не собираюсь везти в Кадат мужика, получившего отмашку о том, что моя сестра теперь свободна, тем более, что он светлый.

— Она и сама может решить нужен он ей или нет, это всего лишь встреча…

— Она уже один раз решила и сделала так, как посчитала нужным. Последствия мы разгребаем до сих пор, и я не собираюсь повторять этот опыт.

Каин отвернулся от меня, показывая, что разговор закончен, но я успела поймать его за локоть, чуть сжав в руках ткань рубашки.

— Пожалуйста, она и так всегда рядом с тобой, на виду, дай ей еще один шанс на счастье, если не веришь в Тара, то хотя бы в Аван поверь. Даже если ничего не получится, у тебя будет хороший помощник.

— Или шпион.

— Ему нет смысла вам вредить, он столько сделал ради твоего благополучия, сделай хоть что-то в ответ.

— То есть я теперь Тару обязан за то, что он выпустил меня из тюрьмы, куда меня упекла его светлая королева, после того как захватила мою страну? Ты здесь совсем недолго, а уже рассуждаешь, как целестинцы.

— Каин, прошу тебя.

— Хватит, это бесполезный разговор.

Наставник дернул рукой, пытаясь освободиться, но я лишь сильнее сжала ее. К горлу подкатил ком, было до ужаса обидно и за себя, и за Тара. Я видела его, видела, как он дрожал и с какой надеждой говорил о встрече с Аван. Неужели ничего нельзя сделать? Из-за этого упрямства пострадают все.

— Он всё равно рано или