Шрифт:
Закладка:
Счастье – это преодолеть то, чего боялась.
Запись по случаю Ночи Пар. Оглядываясь назад, я могу над этим только посмеяться. Потому что тогда я ничего не преодолела, скорее наоборот! В ту ночь все только начиналось!
Счастье – это… когда легкое, как перышко, прикосновение заставляет сердце биться чаще.
Когда я вспоминаю, мурашки пробегают по телу. Джош разъяснял мне функции смарт-часов, и показатель частоты сердечных сокращений чуть не взорвался, когда он шептал мне на ухо и при этом нежно проводил пальцами по моей руке. Сегодня я все еще злюсь на свое предательское сердце, которое купилось на его вранье, черт возьми. При этом в течение всего того времени он думал о другой женщине, искал другую женщину. Только из-за нее он вообще в Колледже Святого Иосифа. И несмотря на это, мой мозг настолько глуп, что именно сейчас запихивает в мое сознание его голос. Так ясно и четко, будто он рядом. Проклятье. Инстинктивно я поднимаю голову, вслушиваясь в том направлении, откуда доносится его воображаемый голос, и пристально смотрю на встроенный шкаф и стену со стороны лестничной клетки.
Ханна всю неделю советовала мне объясниться с ним, обо всем поговорить и принять его извинения. Но я слишком упертая и не способна пока признать, что дала маху, когда запала на его милую улыбку и хорошие манеры, как малолетка. Но когда-нибудь мне все же придется объясниться с ним, и я надеюсь, что к тому времени сердце не будет так быстро стучать при каждой мысли о нем.
Но сначала я, с предплечьями в мурашках, осматриваю сверху донизу стену за старым, больше не используемым камином у шкафа. Моя паранойя интерпретирует каждый шум старых стен и кряхтение деревянных конструкций как царапанье и блуждание тени, которая подкрадывается ко мне, чтобы предать меня, как и все остальные.
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 29.11.
Желание убежать сразу, как только я постучала в дверь, – непреодолимо. Я стою перед темной деревянной дверью апартаментов Тайлера – назвать их комнатой общежития было бы сильным преуменьшением – и чувствую биение своего сердца вплоть до изгиба шеи. Неважно, как часто я глотаю, ком в горле остается.
– Быстро, зайди и выйди, – говорю я тихо сама себе, как и всю дорогу сюда.
Я слышу шаги с той стороны двери. Желание убежать усиливается, мой взгляд мечется в поисках какого-нибудь выхода – и останавливается на ботинках у соседней двери, которые в идеальном порядке оставлены на коврике, который совершенно точно не лежал там всегда. Квартира рядом принадлежит Джошу. С тех пор как он переехал в Особняк Львов, где также есть охрана, его телохранитель Джейс живет в ней один. Я вспоминаю вечер, когда это обстоятельство уберегло меня от того, чтобы вылететь из Воронов.
– Джош все время присматривал за тобой, – слышу я в ухе голос Ханны. Наверное, так и было. К сожалению, он не позаботился о том, чтобы при этом нечаянно не вырвать мое сердце из груди. Но у него и не было задачи присматривать за моим сердцем, только защищать меня от опасностей – при этом сам он был одной из них.
Шаги за дверью стихают, и я на мгновение подумываю развернуться и помчаться вниз по лестнице, как в детстве. Но выпускаю из себя эту глупую идею с продолжительным вдохом и направляю взгляд на то место, где скоро объявится Тайлер.
– Ты что, еще спал? – вырывается у меня вместо приветствия.
Тайлер выглядит так, будто, вырванный из своих сладких снов, ощупью добрел до двери. Его темные волосы стоят дыбом, привычная трехдневная щетина почти превратилась в окладистую бороду, а веки наполовину закрывают карие глаза. Под ними, обрамленные волосами бороды и головы, лежат темные тени, как плохо снятая тушь. Голый торс, пирсинг на правом соске пробуждает воспоминания, которых я не хочу. Я быстро поднимаю глаза.
Тайлер потирает лицо. Затем вытягивает руку и опирается о светлую дверную раму, будто не может удержаться на ногах. При этом его мускулатура танцует под загорелой кожей, притягивая мой взгляд, как магнит.
– Я пришла забрать свои вещи, – произношу я нейтральным тоном.
Тайлер разглядывает меня из-под полуопущенных век.
Пытаюсь протиснуться мимо него, но его рука молниеносно перекрывает проход, так что я наталкиваюсь на нее. Я чувствую дыхание Тайлера на коже. Его шепот ощущается как прикосновение.
– Что случилось, К.? – Он громко сглатывает. – Мы переспали, это… Если ты больше не хочешь, я пойму, но наша дружба значит для меня слишком много, чтобы я…
Я поворачиваюсь к нему, наполненная несметным числом мыслей, которыми я бы охотно дала ему отповедь. Все комом сбивается в одну искусственно звучащую конструкцию, которую я механически произношу:
– Нам не следовало этого делать. Это была ошибка.
Тайлер резко выдыхает, медленно кивает и отходит. Я иду по коридору в сторону гостиной, где меня подстерегают воспоминания о прошедших выходных. Они обрушиваются на меня, как только я вижу диван и книжную полку. Они выводят меня из равновесия, и я спотыкаюсь о собственные ноги.
– Вещи у меня в спальном комоде, – говорит Тайлер.
Я игнорирую тональность его голоса. Он звучит подавленно, что вызывает рефлекс захотеть его приободрить, но этого я не могу себе позволить.
Он быстрым шагом выходит из комнаты. Это мой шанс. Я бегу к книжной полке и торопливо провожу рукой по тесно прижатым друг к другу книжным корешкам в поисках книги, которая могла бы все доказать. Но ее там больше нет. Может, Тайлер заметил, что я…
– Ты ищешь что-то конкретное?
Удары сердца грохочут в ушах, дрожь пробегает по спине, я приподнимаю уголки рта, прежде чем обернуться. Тайлер смотрит на меня из прохода, непринужденно прислонившись к штукатурке.
– У тебя впечатляющая коллекция классической литературы, – говорю я сдавленным голосом. Может, он меня видел и на прошлой неделе и теперь знает, что я напала на его след в деле Беверли?
Тайлер отмахивается.
– Мой отец боготворит Шекспира и придерживается мнения, что в каждом хорошем британском доме должны быть все его сочинения. – Он закатывает глаза. Это его так безумно молодит, что мой желудок сжимается.
– Ханна тоже боготворит Шекспира, – бормочу я скорее самой себе, чем ему. Только благодаря ее одержимости мы с Джошем справились с одним из заданий во время стадии подбора пары. Отец Тайлера, бывший посол, тоже когда-то был Львом? Он подсунул Тайлеру классику как скромную помощь? Его позиция, возможно, указывает на это.
– Твои вещи.
Тайлер подходит ближе со связкой блестящего белого шелка на руке – мое бальное платье по эскизам Дионы вместе с сочетающимися туфлями на высоком каблуке и дамской сумочкой. Я протягиваю за ними руки, но сдерживаюсь, чтобы не начать сразу искать Книгу Ворона, предложения из которой, написанные под моим именем, записаны в мой мозг: Эта Книга – твой членский билет. Если ты его потеряешь, у тебя его украдут или он пропадет каким-либо образом, ты лишаешься всех без исключения прав Ворона.