в сентябре 1911 года, когда Гучков, еще будучи депутатом Думы, ушел в глухую оппозицию к правительству, а против Николая Второго развязал личную вендетту. Так, он позволил себе предать огласке в думских кулуарах подробности одного частного разговора с Николаем Вторым, выдав своим собеседникам не только факты, о которых шла речь, но и некоторые мнения, высказанные его августейшим собеседником. В конце концов история с разговором попала в прессу, после чего Николай Второй стал относиться к этому персонажу резко враждебно, восприняв публикацию своего частного разговора как оскорбление и предательство. Еще одной мишенью для критики и оскорблений в адрес царского семейства стали его отношения с Григорием Распутиным и само явление распутинщины. Под занавес своей парламентской деятельности (следующие выборы он проиграет) Гучков выступил в Думе с громкой антираспутинской речью:

«.Хочется говорить, хочется кричать, что церковь в опасности и в опасности государство... Вы все знаете, какую тяжёлую драму переживает Россия... В центре этой драмы - загадочная трагикомическая фигура, точно выходец с того света или пережиток темноты веков, странная фигура в освещении XX столетия... Какими путями достиг этот человек центральной позиции, захватив такое влияние, перед которым склоняются внешние носители государственной и церковной власти... Григорий Распутин не одинок: разве за его спиной не стоит целая банда? Антрепренёры старца! Это целое коммерческое предприятие! Никакая революционная и антицер-ковная пропаганда за многие годы не могла бы сделать того, что Распутин достигает за несколько дней... Не случайно социал-демократ Гегечкори говорит о нём: „Распутин полезен“.

Для друзей Гэгечкори чем распутнее, тем полезнее... Где власть государства? Где власть церкви?»

Александра Федоровна люто и бессильно ненавидела этого человека, но ничего не могла с ним поделать. В конце концов, маниакальная идея низвержения если не монархии вообще, то хотя бы нынешнего царя и его семейства, стала для Гучкова целью всей жизни.

И вот в самом начале Германской войны Распутин вдруг исчезает таким же таинственным образом, как и появился на политической сцене, а на его месте возникает еще один чудотворец - некий Артанский Великий князь Серегин, от одного упоминания которого у Гучкова сводит скулы от ненависти и злобы и начинает крутить живот. Ведь этот человек препятствует его планам, а кроме того, он творит настоящие чудеса, а не только размахивает руками и надувает щеки. Господин Серегин ходит из мира в мир как между комнатами своего дома, благословляет войско Божьей молитвой, после чего солдаты обретают воистину нечеловеческие свойства, а в его владениях бьет фонтан живой воды, помогающей в кратчайшие сроки излечивать самые тяжелые раны.

Помимо того, он - абсолютный монарх, способный выставить на поле боя не очень большую, но прекрасно вооруженную, оснащенную и обученную армию, обладающую многочисленной артиллерией, что по огневой мощи в несколько раз перекрывает германскую. Там, где в сражение на стороне русских вмешались артанские полки, враг разбит и втоптан в прах. Оглушительные победы русской армии в Восточно-Прусской и Галицийской операциях - это в значительной части их рук дело. Но, кроме обычно вооруженных полков и дивизий, в армии Артанского князя имеются наземные бронированные чудовища и боевые летающие машины, своими возможностями приводящие в оторопь даже бывалых господ офицеров, а умы флотских тревожит загадочная история с пленением «Гебе-на». Вот был германо-турецкий линейный крейсер, гроза всего русского судоходства - а вот он уже стоит под русским флагом в Карантинной бухте Севастополя, и теперь уже с турецкой стороны из порта не высунется ни одна лохань. Но подробностей тех событий в Питере знать не могут, ибо Балтийский и Черноморский флоты - это как две разные планеты.

За два месяца войны через госпиталь в Тридесятом царстве прошли десятки тысяч русских солдат и офицеров, и после возвращения в строй они порассказали своим товарищам столько всякого, что ни у кого нет теперь никаких сомнений в том, что это место где-то существует на самом деле. Среди заговорщиков, по понятным причинам, нет бывших пациентов того госпиталя и офицеров, участвовавших в боях рука об руку с артанской армией, но имеются их знакомые и знакомые знакомых, слышавшие рассказы о военных чудесах через третьи-четвертые уши. И главным в этих рассказах было то, что Артанский князь оказался великим народолюбом, объявившим себя одним целым со всем своим войском. Формула «Вы - это я, а я - это вы» сводит с ума некоторую часть русского офицерства. А ну как и в русской армии и на флоте будут введены подобные порядки, когда нет господ офицеров и солдатско-матросского быдла, а есть только их командиры и их подчиненные, наглухо спаянные в одно целое сознательной дисциплиной?

И вот в эту бродящую в предчувствии непоправимых перемен и глухо побулькивающую зловонными газами высокоумную биомассу, буквально млеющую от всего французского, из Парижа по дипломатическим каналам поступила команда как можно скорее свергнуть с престола семейство нынешнего императора, подпавшее под полное влияние небезызвестного Артанского князя. Ведь тот публично заявил (и об этом известно в Париже), что ни один русский или артанский солдат не погибнет за возвращение в состав Франции Эльзаса и Лотарингии. Пока французская армия истекает кровью под Парижем, русские, захватив Восточную Пруссию, установили с германцами негласное перемирие и принялись лупцевать безвредных, с французской точки зрения, австрийцев, и, более того, стали готовиться к захвату Черноморских проливов. А это будет такой ужас для Ля Белле Франсе, что и словами и не передать.

Верхушка заговора составилась практически мгновенно. Главным действующим лицом, как и ожидалось, оказался истекающий злобой и к правящему семейству и к Артанскому князю Александр Иванович Гучков. И сразу же его партнером стал делегированный англичанами из своей колоды женатый на британской принцессе Виктории-Мелите контр-адмирал Великий Князь Кирилл Владимирович - самый старший представитель следующей по старшинству ветви дома Романовых, что давало ему повод считать себя естественным претендентом на российский престол. Он был вполне согласен на переустройство Российской империи по британскому образцу, когда император сидит на троне и раздает ордена, а все дела в государстве вершит «ответственное правительство», составленное из числа думских депутатов. Связующее звено между двумя этими персонажами и составил генерал-лейтенант флота Сергей Ильич Зилоти, радушный хозяин музыкальных вечеринок с пением русских романсов.

Ведь плести заговоры удобнее всего не в грязном подвале и не в дешевых нумерах, где бегают крысы, а тут, среди яркого электрического света, мелодичного пения и интеллигентного общества. К тому же до Санкт-Петербургского жандармского городского управления отсюда всего четыре версты, но заговорщиков никто не потревожит, потому что главный российский жандарм месье Джунковский тоже