— Даже мысли не допускал?

И тут Леонида прорвало.

— Слушай, док, отвали! Что тебе от него нужно? Устроил какой-то гребаный сеанс психоанализа…

Хрясь!

Аркадий с такой силой треснул кулаком по столу, что Нора подпрыгнула. Хорошо, что бокалы были наполнены не доверху, а по правилам — на одну треть.

— Под моей крышей нашли убежище два человека, способные на убийство. — Грозный рык его, вероятно, должен был заставить единственного законного наследника династии Кольцовых испуганно втянуть голову в плечи, но тот даже не моргнул. — Про тебя, блондин, я знаю давно. Мы с тобой говорили на эту тему. Теперь вот узнал про твоего приятеля. И хочу понять, что застряло в нем занозой…

— Еще раз назовешь меня так, — процедил Леонид, — и будешь свои зубы с паркета собирать.

— О-ля-ля! А не охренел ли ты, блон…

— Эй, мужики, — вмешался Герман, — кончайте базар. Я на все отвечу.

Сказано это было самым обыденным тоном, без малейших признаков недовольства или раздражения, и, возможно, поэтому произвело требуемый эффект. В гостиной воцарилась тишина.

— Ты читал «Мертвые без погребения»[1]? — обратился Герман к Аркадию. — Помнишь слова о том, что пытки наносят ужасную рану гордости?

— Но ты устоял, — подумав, возразил тот. — Люди Кольцова не добились от тебя того, чего хотели. Кто с тобой работал, кстати? Болотов и Шаталов?

— Болотов, Шаталов и сам Кольцов. — Герман говорил ровным голосом, не опуская глаз. По вискам его по-прежнему ползли струйки пота. Придвинув свой стул вплотную к его стулу, Лера ласково поглаживала его по руке. — Не добились согласия на секс, но добились всего остального, чего хотели добиться.

С тяжким вздохом Леонид потер пальцами переносицу. Отвернулся, стараясь не встречаться взглядом ни с кем из присутствующих. Он там был, — догадалась Нора. Был и все видел.

— Не стоит казнить себя за некоторые свидетельства… гм… слабости плоти, — с неожиданной мягкостью проговорил Аркадий. В глазах его впервые за весь вечер промелькнуло нечто похожее на симпатию. — Плеть — серьезный девайс. Удары ее гораздо более травматичны по сравнению с ударами ремня, например. А уж если их наносит специально обученный человек… — Он пожал плечами. — Впрочем, я тебя понимаю.

— Спасибо, — кивнул Герман.

— Вопрос в другом. Заслуживают ли смерти люди, которым удалось выбить из тебя те самые свидетельства, допустим, крики и стоны, но кроме криков и стонов — ничего. Которые, несмотря на твой решительный отказ выполнить основное требование, не нарушили правила игры, не подвергли тебя сексуальному насилию.

— Не подвергли, — перебил Леонид, — потому что я помешал. Андрей свет Яковлевич дал возможность объекту своего желания передохнуть пару часов, после чего велел Генке тащить его задницу в господскую опочивальню. И тогда…

Он перевел дыхание, глядя на доктора Шадрина пристально и мрачно.

— …ты прикончил его, — тихо договорил тот. — Геннадия Болотова. А твой папаша позаботился о том, чтобы он попал в списки без вести пропавших. По моим сведениям, полиция практически не занималась его поисками, тем более что, помимо работодателя, никто не проявил интереса к его судьбе.

— Почему ты считаешь, что это сделал Ленька? — лениво усмехнулся Герман, выкладывая на стол узкий, длинный, матово поблескивающий нож, целиком сделанный из высокоуглеродистой стали. — Почему не я? Ведь я не все время простоял прикованный за руки к решетке ограды.

— Даже если ты явился на вечеринку со своими ножами… сколько их у тебя?..

— Четыре.

— Даже если ты явился на вечеринку со своими ножами, я ни за что не поверю, что охрана не разоружила тебя, прежде чем впустить на территорию. Нет. Ликвидировать Болотова мог только человек, пользующийся относительным доверием хозяина дома или считающийся безвредным. Сын хозяина полностью отвечает этому требованию. Все знали, что он сидит на игле и потенциально опасным становится только в ломке. Своевременно выдавая дозу, поддерживая в нем привычное состояние блаженного пофигизма, Кольцов-старший не опасался никаких агрессивных действий с его стороны. Но этот ангельского вида джентльмен, — Аркадий покосился на Леонида, — является обладателем отнюдь не ангельского характера, в чем мы давно уже убедились, и железной воли. Да-да, я это признаю! Он терпеливо играл дурачка, чтобы усыпить бдительность деспотичного родителя и сохранить необходимую степень свободы, но когда настал поворотный момент, без колебаний сбросил маску и показал свое истинное лицо. Лик чудовища, извиняюсь за пафос. — Слушая эту речь, Леонид щурил свои холодные серые глаза, но не пытался возразить. — Не думаю, что он пустил в дело нож. Работа ножом на длинной и средней дистанции требует специальной подготовки. У тебя такая подготовка есть, у него — нет. А на сверхкороткой дистанции профессионал Болотов легко обезоружил бы его. Версию с ядом кураре тоже оставим сочинителям детективных романов.

— Удар тяжелым предметом по голове? — предположила Лера. — Если удачно бросить, например, утюг…

Представив гордого красавца Леонида, вооруженного утюгом, Нора затряслась от смеха, прикрывая ладонью рот. Леонид осуждающе посмотрел на нее… и тоже рассмеялся.

— Полагаю, не обошлось без огнестрельного оружия, — закончил Аркадий. — Да, это вероятнее всего.

Если он ждал какой-то реакции от участников событий, то напрасно. Оба вдруг вспомнили о содержимом своих тарелок и принялись с увлечением его поглощать. Обрадованная Лера только успевала накладывать им салаты и делать бутерброды с икрой.

Аркадий взглянул на нож. Протянул руку.

— Можно?

— Угу, — отозвался Герман, жуя.

И Нора тоже получила возможность рассмотреть его нож вблизи.

— Серьезная вещь. Если не ошибаюсь, эта модель была создана компанией Смит-и-Вессон по заказу армии США — Взвесив нож на ладони, Аркадий сжал пальцами рукоять. Повернулся к Норе. — Видела такие раньше?

— Только на картинках. А зачем отверстие в рукояти?

— Для крепления веревки. Чтобы в случае промаха подтянуть к себе нож, а в случае попадания — нож вместе с жертвой.

— Он может так глубоко войти?

— Вполне. Поражающая сила при метании ножа почти в два раза больше, чем при работе рукой. К тому же все метательные ножи имеют симметричное расширение клинка к острию, заканчивающееся симметричной же ромбовидной или мечеобразной заточкой, и стрелоподобное окончание острия, благодаря которому клинок застревает в теле. Представив эту картину, Нора невольно передернулась.

— Жуть!

Герман сухо усмехнулся.

— Как ты метаешь нож? — поинтересовался Аркадий.

— Как угодно. В зависимости от ситуации и стоящих передо мной задач. Но предпочитаю безоборотным способом острием вперед. Кстати, ты не совсем правильно держишь. Давай покажу как надо.

— Из рук в руки не передавайте! — всполошилась Лера. — А то поругаетесь, будете друг с другом на ножах.

Это была лучшая шутка за весь вечер. Аркадий и Герман, неизменно ругающиеся большую часть времени, которое проводили вместе, хохотали