Шрифт:
Закладка:
Тумба подошла ко мне в школе перед экзаменом по английскому и, приклеив на свою жирную физиономию снисходительную улыбку, произнесла
– Очень жаль Иннокентий, что ты так плохо написал сочинение. Очень жаль. Ведь ты, если не ошибаюсь, будешь поступать в военно-политическое училище, а там очень важны знания русского языка и литературы. Очень важны.
– Важны – согласился я – только я в это училище поступать не буду.
– Как?! – искренне удивилась Тумба – ведь мы недавно разговаривали с… – она вовремя остановилась и настороженно посмотрела на меня.
– С кем разговаривали – нагло глядя ей в глаза спросил я – с папой?
– Конечно, нет. С твоим папой, Иннокентий, мне удаётся пообщаться очень и очень редко, так как он человек очень занятой, что и неудивительно при занимаемом им важном посту – понесла херню Ульяна Егоровна – я разговаривала с Зинаидой Прокофьевной. Впрочем, что это я отвлекаю тебя?
Она приблизилась ко мне, и я услышал запах удивительной смеси губной помады и застарелого кариеса
– Я надеюсь, что ваш инцидент с Сарой Михайловной исчерпан и желаю тебе сдать экзамен по английскому языку на «отлично» – прошипела Тумба, гипнотизируя меня немигающим взглядом.
– Большое спасибо – пролепетал я и представил себя маленьким пушистым кроликом с чёрно-белой шкуркой, аккуратными ушками и розовым носиком, скорее всего – карликовым.
Когда я очухался от её пожелания, она уже проносила свой царственный кардан в двери учительской.
Да, эта сволочь умела создать настроение! А я и думать забыл про то, как полгода назад мы с Сержем проникли в лингафонный кабинет перед уроком и заменили на магнитоле бобину с оксфордским английским на «God save the queen» в исполнении «Sex pistols». Сара Михайловна пришла в бешенство, и её, как пишут в старинных книгах, чуть не хватил апоплексический удар. Я почему-то вспомнил картину «Опять двойка» и пошёл на экзамен.
Вернувшись домой, я тихо пробрался в свою комнату и пригорюнился. Эх, жаль, что никогда мне уже не быть тем белоголовым пятилетним пупсом, которому каждая встречная бабка старалась всучить конфету… Чтобы как-то отвлечься от горестных дум я стал настраивать гитару и слушать, как мамаша занимается любимым делом.
«Пошла-а… Коб-была! Обтянула свои ляжки! Тьфу! Мерзавка! Фашистка! Дрянь!» – эти прекрасные слова маман орала, глядя на улицу сквозь надраенное до блеска стекло кухонного окна. Вероятно, так она выражала неприязнь к этому несправедливому и жестокому миру. Проводя сеансы психологической разгрузки, она всегда следила за тем, чтобы окна в квартире были закрыты. Всему виной был Пол Маккартни и его «Миссис Вандербильт». Эту песню я врубил на всю катушку, когда в один из жарких майских дней пришёл из школы после осточертевших уроков. Окна были открыты, по комнатам гулял сквозняк, а я плясал в одних трусах перед колонками и во всю глотку орал дурацкий припев. Внезапно мне показалось, что эта нехитрая композиция набита какими-то мрачными звуками и полна дисгармонии. Прискакав к окну, я выглянул на улицу и увидел похоронную процессию, впереди которой шёл военный оркестр, портя своими дудками мою весёлую песню. Все, кто шёл за гробом, задирали лица вверх и гневно пялились на меня. И что?! Я же не знал, что в этот день хоронят какую-то военную шишку! Маман потом долго глотала антидепрессанты, а папаша пил спирт и угрожал мне побоями. Закомплексованные люди! Вот негры, к примеру, на похоронах веселятся и ходят все в белом. Они понимают, что покойник должен свалить из этой жизни легко и свободно. Я тогда сказал предкам, что если умру от кровоизлияния в мозг, осваивая эту поганую школьную программу, то пусть меня кремируют и пепел развеют над Гангом под песню битлов «День рожденья»: « Ту-ду-ду-ду-ду-ду-тудум»! Ду ю андестенд?
Я настроил гитару и аккуратно водворил её в потрёпанный чехол, а потом, ловко прошмыгнув незамеченным к входной двери, покинул уютное родительское гнездо и очутился в мире, полном опасностей. У озера, рядом с небольшим лодочным причалом, меня уже ждали верные друзья.
– Покатаемся? – Серж деловито похлопал ладонью по карманам моей джинсовой курточки – а чё пустой?
– Хуй в очё – мягко ответил я и добавил – и так еле ушёл. Маман в трансе после экзамена…
– Ладно, забей, у нас всё есть – Лунатик качнул пакетом, который он держал в руке.
– Ага, поплыли с нами, там – Серж указал взглядом на пакет – там столько вкусного!
Я заглянул в пакет, и увидев внутри него два фугаса «Агдама», радостно воскликнул
– Поплыли!
– Сначала захватим фрегат – ухмыльнулся Серж и стал отвязывать от причала лодку учителя автодела.
О «дяде Ване», как его ласково называли нашей школе, слухи ходили разные. Говорили, что он в молодости бил китов на океанских просторах, мыл золото в Сибири, сидел на Колыме и тренировал самбистов в ЦСКА. Скорее всего это было неправдой, так как слухи распускал ни кто иной, как сам Иван Борисович. Хотя, в его бычьей силе я лично не сомневался, увидев, как на первом же ознакомительном уроке он согнул в дугу кочергу, принесённую из гаража, и сказал, что так будет с каждым, кто плохо учит автодело! После этого силового трюка интереснейшие лекции о двигателях внутреннего сгорания, поршнях и цилиндрах конспектировал даже непробиваемый двоечник Юра Плюенков, чьим любимым занятием на всех уроках было ковыряние пальцем в носу. Исключение составляла лишь биология, на которой он, глядя на молодую жопастую училку, занимался рукоблудием, специально проделав для этого удобные дыры в карманах брюк.
Когда, освоив теорию вождения, мы перешли к практике, я очень удачно разбил морду школьного “ЗИЛа”, приложив её к невысокой бетонной ограде рядом со школой. Иван Борисович объяснил «тупому ублюдку», чтобы тот «больше никогда не касался руля», иначе он «порвёт ему жопу на британский флаг»! Ничего не имея против расцветки английского флага, я всё же согласился с железными доводами нашего автомобильного гуру. С тех пор я изучал только теорию, а «дядя Ваня» занимался с девушками, в азарте вождения хватая их розовые коленки вместо рычага переключения скоростей. Его учительская карьера закончилась внезапно
