—Юрий Николаевич, вы утверждаете, что Гусев заказал убийство судьи? Я вас правильно понял? И какая уГусева связь с тем человеком, который, как вы считаете, отравил Морозова? Наверно, правильнее называть его исполнителем?— Шорин понял, что Ермаков вышел на секретную структуру ФСБ, а это уже провал, ведь он и есть непосредственный ее куратор. Сотрудники бандитского отдела — ребята серьезные, умеют развязать язык любому человеку, через их руки проходят люди с разными судьбами. Ермаков, стало быть, «пробил» тамаду по всем каналам — заинтересовала его биография. Одно настораживает: почему Гусев воспользовался услугами агента в личных целях? Я как куратор группы не давал ему задания ликвидировать судью. Гусев знает многое, курировал двух своих агентов Мороз иЕфимова. Отдать в руки Ермакову негласных сотрудников ФСБ не позволит внутренняя инструкция по работе с агентами, она обязывает обеспечить им прикрытие. Ефимов в оперативных сводках полицейских не засветился, его можно оставить в городе. СМороз сложнее, ему оставаться в областном центре опасно, отправлю в другой регион. Документы прикрытия у него на руках. Во всех государственных учреждениях от налоговой инспекции до пенсионного отдела данный человек состоит на учете. Ермаков обязательно подаст Мороз в оперативный розыск, но найти его невозможно — это что искать иголку в стоге сена. У него уже другая фамилия с новой биографией. И программа по определению человека по лицу, что имеется в полицейских базах, его не найдет. В органах ФСБ имеется специальный отдел для «подчищения» биографии засветившихся агентов.

—Пока я не выяснил, что связывает Гусева с тамадой. Может, когда он служил у вас вФСБ, имел к нему оперативной интерес. Но надо быть полным идиотом, чтобы поручить бывшему агенту, убить судью. Когда задержим бандитов,— назвав их привычным словом,— все нам расскажут. Им грозит пожизненный срок, двадцать пять лет — это минимум. Судья на них оторвется — никак его коллегу замочили. Не завидую я им!— говорил и радовался, что хоть таким образом ущипнет Шорина.

Шорин искал решение, как обезопасить себя. Наружка и его самого срисовала, когда посещал квартиру Гусева. На стол Ермакова ляжет видеоматериал, что заместитель ФСБ посетил подозреваемого. В голову Гусева не заглянешь, вдруг у него проснется совесть, и он расскажет про секретные операции, о которых простым гражданам знать не положено.

—Юра,— назвав его по-отцовски,— скрывать не буду, я сегодня как раз заезжал домой кГусеву,— решив выстроить себе легенду прикрытия.— У нашего общего товарища на днях именины, круглая дата. Пригласил старым коллективом выехать на природу. Так вот не знаю, как быть. Задал ты мне задачу, Гусев ведь у тебя в разработке. Наверняка он догадывается о последствиях. Начнет меня расспрашивать, о чём ты сейчас рассказал, не знаю, что и ответить. Хоть телефон отключай, так он в комитет приедет,— пытаясь выяснить уЕрмакова, какие у него дальнейшие планы поГусеву. Продолжит оперативную разработку или сегодня же наденет на него наручники. Основания есть и их достаточно.

—Приеду на базу, с операми подумаем, куда нам двигаться. Предстоит провести кучу обысков, криминалиста подключим. На следователя поднажмем, чтоб он их арестовал. Следаки чиха боятся вашего брата, не дай бог отпустит всех под домашний арест. Тогда вся наша оперативная работа пойдет насмарку,— а сам думал, что Шорин посетил квартиру Гусева неспроста. Гусев его вызвонил, наверняка рассказал, что с ним случилось, возможно, и приврал, чтобы сделать себе алиби. Строил из себя божьего одуванчика! Выйти ему на улицу смерти подобно, тем более выехать с товарищами на пикник, когда лицо цвета фиолетовой морковки. Краску за день не смыть, и толку, что ты её смоешь,— у оперов есть специальный прибор, он ее обнаружит и через неделю. УГусева вариантов нет, как рассказать правду.

—Юра, держи меня в курсе мероприятий, нужна будет помощь, звони в любое время. Когда задержишь Гусева, приеду, с ним лично поговорю, чтобы он признал свою вину. Попался, будь мужиком, ответь. Расстроил ты меня. Нашей с вами профессии не позавидуешь — друзей допрашивать. Доложу генералу, он ведь тоже Гусеву товарищ. Начинали службу кто раньше, кто чуть позже. Да-а,— протянув слово,— не послушал я своего отца, советовал пойти учиться на инженера: сапоги не носишь и каждому верблюду честь не отдаешь. Сапогами он называл службу в армии, а верблюдами командиров. Рассказывал, как сержанты заставляли с утра саперной лопатой траншею копать, а после обеда ее закапывать. Командиры так воспитывали у солдат патриотизм,— не договорив отключил телефон.

—Бросил трубку,— отреагировал Ермаков,— что-то резко прервал разговор, видать, и унего одно место горит. Побежал докладывать генералу, что мы с тобой натворили. Толя, сделай мне копию видеозаписи. А то, как бывает: следователь «нечаянно» её потеряет или кабинет сгорит, и все доказательства — пшик! Деньги бетон пробивают, а человек существо слабое! Остается ждать результата от наружки, хотя уже сомневаюсь, что он будет положительным. Шорин пообещал не говорить Гусеву об оперативной разработке в отношении его. Берут сомнения, сдержит ли слово. Мне тягаться сФСБ выйдет себе дороже, пусть думает, что он обвел меня вокруг пальца. Бывают в жизни моменты, когда надо отойти в сторонку. Доеду сейчас доСеменова, пива с ним выпьем, пока на море штиль! Он как говорит, если на тебя прёт танк, не будь героем, отойди в сторону, а сам запрыгни на его броню и едь на нём пока у него бензин не закончится. Танкисты вылезут из люков, вот тогда не зевай, огрей их молотком по голове, и танк твой!

Ежов засмеялся:

—Удивляюсь, как Семёнов дослужился до пенсии с его-то характером. Его методы борьбы с преступностью, ни в какие рамки не укладывались!

—На этот вопрос у него есть ответ. Говорит, те юристы, что вДуме штаны протирают, готовя законы, далеки от реальной жизни простого народа. У народа свои законы! НаКавказе по сей день существует кровная месть, жестко, но справедливо! Раньше я с его позицией чинить самосуд был категорически не согласен, понабравшись опыта, стал понимать: горбатого только могила исправит. Взять твоего патрона Быкова, он что святой, если в его мозгах зрел план, отравить судью Морозова. Сомневаюсь, что для него судья был последней жертвой, запах крови он ведь манит! Быков по жизни коммерсант, в его мозгах заложена программа, приумножать свои капиталы. Ему потерять деньги смерти подобно, поэтому и дал взятку судье, чтоб не сесть в тюрьму. Еще неизвестно, чем закончатся возбужденные на него уголовные дела. От убийства судьи он отскочит, тут и пионеру ясно — добровольно отказался от преступного намерения, закон на его стороне. Но свою жизнь добром не закончит. Бог шельму метит!

Ежов из шкафа вынул спортивную сумку:

—Вещи заберу, видеокамеру сниму, чтоб не оставлять после себя следов.

—Не буду тебе мешать, я на связи,— ответил Ермаков. Пожали друг другу руки. У двери остановился:

—Будь осторожен, ты сейчас для фээсбэшников, как и я, враг номер один! Подбросят в туже сумку пистолет, пришьют статью.

—Я знал, на что шел, а крыс надо ловить и душить! Представляю, что сейчас Гусев думает обо мне, готов разорвать. Ничего, как-нибудь переживу.

Шорин после звонка Ермакову поспешил доложить генералу ФСБ об их разговоре. Мазиков с мрачным лицом сидел за столом у себя в кабинете: