на следующий день. Ну я и поехал. Один. Хули, думаю — порешаю сам. На крайняк ствол с собой взял. Встретились возле придорожной гостиницы, мне сходу удар в дых. Сунули в тачку, там еще накидали пиздюлей, слова сказать не дали. Потом приехали в посадки какие-то, вынули меня и начали просто забивать. Мужики, они реально отморозки. Хуже фашистов. Это не люди, это черти, их мочить надо. Че они тут забыли? Может какую пакость задумали, надо сообщать куда следует. Мало ли чего. Сами знаете че там на западе творится. У меня девушка от туда приехала. Рассказывала. Короче месили меня знатно. Я в красках не расскажу уже. Отключался много раз. Потом завели мой же джип и два раза по ногам мне проехались, как катком. Хорошо там земля мягкая оказалась, после дождя и травы много. Это наверное и спасло, не размозжило кости. Че потом не могу знать. Очнулся уже тут. Хуево помню всё. Вот смотрю на вас, ребята, чувствую, что знаю вас давно, а кто вы и от куда не ебу. — Рассказывал Лёха.

Те слушали и охуевали. Мент сразу же вышел и начал кому-то звонить. Слов было не разобрать в коридоре.

— Тачка? Какая была у них тачка? — Обратился к Лехе Тарин.

— Белая. Не помню. Мерс. Точно! И регион 50. Как перед глазами, пацаны. — Ответил он.

Тут Тарин резко подскочил и сжал кулаки до хруста. Макс, труби там кому следует. Пусть тот Мерен пробьют. Я их сам лично, порву на хуй! — Ругался он. — И менты пусть не лезут даже! Зубами, гадов, загрызу!

— Рендж твой спалили, Старик! Опять неудачно вышло с тачкой. Что-то не везёт тебе на них. — Проговорил Белый.

— А что было? Блять, ни хуя не грузит у меня в мозгах.

— Ты давай, поправляйся тут. Я еще заеду завтра. Может опомнишься до конца. Я тебе телефон отдам свой. Кое что покажу, может это тебя взбодрит. Врач твоя сказала, нужно погрузить тебя в прошлое, возможно память сама появится. Но ты должен это сделать сам.

Леха весь вечер капался в телефоне. Просматривал фотки, видео. Где-то не понимал, где-то смеялся от увиденного. Кое-что начинало складываться. Вспомнил многих друзей по именам, девчонок, своих детей тоже узнал. Просветление в памяти стало появляться. Белый восстановил и Лехину страницу в соцсетях. Торпеда читал переписки.

— Сестра. Это же сестра моя! — Произнёс он шепотом, увидев сообщения с Алёнкой.

Глядя на ее фото, у него что-то снова перевернулось в душе. Захлестнули новые чувства и покатилась из глаз слеза.

«Лешик, ты жив!» радостно написала Булкина, глядя на значек онлайн.

«Мы тут все были на панике. Мне Максим все рассказал, что с тобой случилось. Как же так? Ну почему ты у меня такой? Ты обещал себя беречь»

«Ты. Сестренка моя! Любимая и родная сестра.» Написал Леха.

Глядя на нее, он почему-то сейчас представлял именно свою сестру Лизу. Алена действительно чем то была схожа с ней. Такие же острые черты лица, нос, глаза, брови и темный цвет волос. Пролистав переписку, Торпеда не особо понял весь смысл, но осознал, что этот человек действительно ему близок. Та не стала с ним спорить. Решила, что пусть будет она его сестрой, сыграет эту роль, если человек этого так хочет.

«Я видел тебя там. Я всех своих там встретил. Дед наш Степан, ругал меня. Очень сердился за мои поступки. А он всегда был такой. Я хотел с ним присесть рядом, как раньше, обнять и поговорить. Прогнал! Иди, говорит, ты Лешка на хуй! И в пизду! Батю своего встретил там же. Как и раньше, на тракторе пахал. Молодой почему-то был. Прикрикнул тоже на меня. Не лезь типа под борону! Дал газу и скрылся в каком-то тумане. Я не смог его догнать. Стёпку своего рыжего видел. Спит, маленький, в своей кроватке. Сопит. Я его будил, он почему-то не проснулся. Хотел его погладить по голове, но не смог дотянуться, словно что-то мне мешало, будто преграда перед нами. Дядьку Лешку видел. Из окна старого вагона мне помахал, окровавленной рукой почему-то. Улыбнулся беззубым ртом и промчался мимо, вдаль. Я многих своих видел. Стояли ровно в ряд. Среди красного заката, в поле. И Вика там. Шла с младенцем на руках, в белой, прозрачной рубахе. Не обратила на меня внимания. А я ее звал. Что это было, сестрёнка? Я был по ту сторону жизни? Или я сейчас умер, а мне все это снится? Не верил я, но все же и там что-то есть!»

Глава 27. По другому нельзя

Две недели, отвалятся Лёха в этой старой больнице. К нему приезжали многие люди. Следователи, опера, адвокаты Викиной матери. Выспрашивали обо всем. Что-то записывали себе в блокнот и молча удалялись. К этому времени, Торпеда более-менее прозрел. Появился разум и силы. Даже потихоньку стал вставать на ноги, опираясь на спинку кровати, прогуливался по палате.

Тимур договорился и суд провели без Алексея. Приезжали лишь подписать документы. Вменили ему тогда лишь статью, за укрывательство преступления. Вынесли приговор с формулировкой: выплатить штраф в размере двухсот тысяч рублей. Не увидели ни следователи, ни судья превышение самообороны в этом деле. Как так получилось? Ни кто даже не мог сказать. Но было такое ощущение, что сам Леха, что-то знает, но ни кому не говорит.

Тем временем, Белый с ребятами вычислили местонахождение той машины, на которой вывезли Торпеду. Макс кинул клич по всем своим каналам, про этот Мерседес. Ребят выцепили, как не странно, на автомойке Белого. Специально замешкались, придержали их, пока в это время ехали за ними Максим с пацанами.

Тарин подлетел к водительской двери Мерседеса и одним резким ударом с кулака вышиб стекло. Как у него это так вышло? Неизвестно. Видимо сыграла большая злость. После чего, подлетели бойцы Белого, окружили машину и выволокли мужиков из салона, втаптывая в бетонный пол мойки. Вскоре их забрали менты, для своих целей. Оказалось не всех. При допросах, позже, нашли и остальных.

— Бля буду, я накажу этих чертей. — Ворчал Дуноян. — В каком они СИЗО? Макс, пробей. Я сяду! Ради Лехи, я заеду, я обломаю им всем хребты, что усрутся! Я покалечу весь этот сброд, чтобы мне это не стоило. Предлагай любые варианты и деньги начальникам. Пусть меня только запустят в их хату! — Не унимался Тарин.

Сказано — сделано. Этот маленький армянский парень, не бросал слов на ветер. Он всё помнил,