Шрифт:
Закладка:
До ушей донеслось сдавленное мерзкое бульканье и с трудом разлепив глаза я стал свидетелем необычайно чудесной картины. Громовое копьё пробило насквозь мою грудь, а весь его потрескивающий наконечник торчал в горле у умирающей странницы, по груди которой обильными сгустками стекала вниз кровь.
— Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… — одними губами прошептал я.
Пару мгновений мы так и лежали, соединенные громовым копьём, а секунду погодя взгляд у хранительницы медленно погас, а её эфемерный силуэт стремительно покинул тело.
— Конец… Всё закончилось… Буря в душе… наконец-то утихомирилась…
Если честно я действительно считал, что это конец. Однако в одно из мгновений слух уловил тихий гул пространственной арки. Глаза уже почти ничего не видели, но как на зло та располагалась всего в паре метров от Хаарсы.
Не знаю, что поддерживало во мне жизнь, но её становилось всё меньше. Сердцебиение неумолимо замедлялось. Как ни странно, но боли не было, даже когда я попробовал пошевелиться. Лишь вселенская усталость. Правая рука слегка шелохнулась и последним мысленным приказом удалось полностью развеять громовое копьё, которое исчезло в блекло-красной вспышке с жалобным треском, словно прощаясь со своим владельцем.
Тело не слушалось и содрогалось от десятков смертельных ран, но кое-как вначале получилось встать на колени, а затем удалось подняться на ноги и в кромешном тумане преодолеть расстояние до арки. Не помню, как я миновал грань Древних, но помню, что арена погрязла в тотальной тишине. Стоило мне сделать один единственный шаг по песчаному покрытию, как со всех сторон меня тотчас стали окружать множество воителей и каждый их шаг сопровождался звоном извлекаемого из ножен оружия. Однако на все их телодвижения я лишь попытался усмехнуться как можно шире.
— ВСЕМ ПРОЧЬ!!! — раздался громогласный рык мироходца, а часть арены оказалась объята тёмно-бирюзовым барьером. — КТО ТРОНЕТ РЕАНОРЦА СРАЗУ ЖЕ СДОХНЕТ!!! СЛОВО ХРАНИТЕЛЯ!!!
Губы вновь искривились в подобие улыбки и попытавшись сделать второй шаг, почти безжизненное тело начало заваливаться вперед, перед глазами уже маячил выщербленный камень арены, но у самой земли я угодил в чьи-то мягкие объятия. И приобняв меня с нежностью за плечи, покровительница присела там, где стояла.
— Лина, помогай! — раздался сквозь пелену туману встревоженный голос картара.
— Раны! — панически заметила богиня жизни, применяя свою магию. — Посмотри на его раны! Их десятки, если не сотня. Увечья, нанесенные астральным оружием и магией странников невозможно излечить так просто, тебе это известно лучше прочих…
— Иви! — не унимался Драгун.
— Я не знаю, Пал! — прошептала взволнованно женщина. — Не знаю!
— Добродетель… Зеантар… — вдруг раздался плач фей над ухом, — не у-умирайте… не надо… вы же хороший…
— Хороший, значит, — шепнул я, отчего те заревели пуще прежнего. — Спасибо за эти слова, девочки. Приятно, когда о тебе заботятся, особенно в последние мгновения жизни…
Если честно, то самого картара, его жен и малышек я даже не видел, но через пелену сгущающейся тьмы смутно проглядывался идеальный образ Бездны, что улыбалась мне своей самой печальной и обворожительной улыбкой.
— Пал, и остальные, хватит. Не надо тревожиться. И простите меня, Бээаллинарэ… — прошептал я в уже полубредовом состоянии истинное имя Бездны на реанорском. — Мне жаль… Очень жаль… Я люблю своих жен и полюбил то, что создал… Но после того, как я умру, то более… более не надо меня возвращать… Я служил вам верой и правдой десятки лет и служил бы еще, но сейчас… сейчас я… устал… Безумно устал… и хочу… отдохнуть и теперь лишь желаю увидится с отцом, матерью и сестрой… И извиниться перед ним за всё. Простите… простите меня за мой эгоизм… и за то, что не выполню просьбу. Ваши слова тогда… необычайно драгоценны для меня… Простите, что покидаю вас и не могу вам дать того… чего вы так желаете…
— Всё в порядке, мой дорогой. Ты молодец. Ты совершал немыслимые деяния и заслужил это, как и мою любовь, — в глазах у Бездны вдруг заблестели слёзы, лицо же моё в этот момент было залито кровью и почти изувечено, но чуть наклонившись та с нежностью поцеловала меня в лоб и в обе щеки. — А теперь отдохни и отправляйся на встречу с родными, последний сын пасмурного Реанора… ты это и вправду заслужил…
— Спасибо… — прошептал затихающим тоном я, медленно прикрывая глаза и погружаясь в убаюкивающую тьму. — Спа… си… бо…
Глава 25. Эпилог…
Мерраввин.
Главный храм хранителей Мерраввина.
Месяц спустя…
В главном храме хранителей Мерраввина преобладала необычайно пугающая тишина. Ни песнопений паствы, ни прихожан. Да и сам доселе сияющий храм казался нелюдимым и словно вымершим. Вот только та самая тишина то и дело сменялась громогласным горестным рыком и яростным воем.
— НЕНАВИЖУ!!! Ненавижу эту невыносимую и скользкую смертную тварь!!! — неустанно ревел Фараф. — Почему?! Почему?! ПОЧЕМУ?! Почему этот реанорский выродок был так силён?! Почему мы проиграли?! Этот щенок лишил нас посланников! Лишил нас части нашей силы! НЕНАВИЖУ!!!
— Что… что со Жнецом? — раздался едва слышимый и невероятно ослабленный голос Хаарсы, а в следующий миг та со вселенским трудом смогла разлепить прикрытые до сего момента веки. — Что… с Зеантаром?..
На странницу Астрала в данный момент было жалко смотреть. Даже в своём эфемерном состоянии та казалась страшно истощенной, а её извечно сияющий силуэт был блеклым и неузнаваемым. Однако подобное являлось платой, ведь в битве со Жнецом Бездны находясь в теле своей сильнейшей посланницы она использовала огромное количество сил и в себя пришла всего пару дней назад. Причем не лучше выглядел и сам беснующийся Фараф со своей тусклой призрачной тенью. Хотя в этот самый миг хранителя подпитывал гнев и ненависть к тому, кто довёл могущественнейших существ Мерраввина до подобного состояния.
— Этот безродный недобиток, наконец-то, сдох! — прошипел зло мужчина, однако радости в его голосе не было ни на йоту, как и в глазах самой Хаарсы. — Подох от ран и увечий сразу же после того, как покинул Обитель Древних! Жалкий подонок! Прикончить его должен был я! Я! СВОИМИ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!!! Ну или хотя бы кто-то из нас! А он… он просто скончался от ранений! Сдох так, словно насмехался над нами до самого конца! Умер, как… как побитая собака!
— Боюсь, что это мы сейчас походим на побитых собак. Какое-то время мы будем ослаблены. Нужно
