— Владимир Иванович, вы так говорите, словно убеждены, что на Воркуте можно добывать каменный уголь в промышленных масштабах, — покачал головой Ферсман. —Пока геологическая разведка не подтвердит достаточного количества угля, не вижу смысла в строительстве железной дороги. Все-таки, отчетов Кейзерлинга и Крузенштерна маловато для подтверждения наличия каменного угля в крупных масштабах.

И что тут скажешь? Упереться рогом и бубнить о том, что я прав, потому что прав? Или сказать, что для освоения территории дороги просто необходимы? Так товарищи умные, лучше меня все знают. А у нас так — территорий много надо осваивать, железные дороги еще строить и строить. Поэтому, я только покивал.

— А кто вам сейчас мешает нанимать германских инженеров и мастег’ов?— поинтересовался Ленин.

— Команды не было кого-то нанимать, — отозвался я. — Мне нужно специалистов на конкретную работу приглашать, значит, и искать людей с соответствующей квалификацией. Немаловажный момент... — я искоса посмотрел в сторону академика, а Владимир Ильич, все правильно поняв, кивнул — дескать, можно говорить и я продолжил. — Очень важно получить хотя бы минимальную информацию о зарубежном специалисте, чтобы вместо старательного инженера мы не получили шпиона или диверсанта.

— Шпионы и диверсанты все равно будут, — усмехнулся Ферсман. — На моей памяти из десяти иностранных геологов, проявлявших интерес к нашим минералам или металлам, не меньше восьми были связаны с какой-нибудь разведкой. В крайнем случае трудились на крупную корпорацию. Что, в общем-то, одно и тоже.

Умен Ферсман! Не зря стал академиком до сорока лет!

— Александр Евгеньевич, а на сколько пг’оцентов вы гаг’антируете, что на Кольском полуострове имеются все полезные ископаемые, о которых мы сегодня услышали?

— С учетом прежних экспедиций, с учетом карты и рассказа товарища Аксенова — процентов на девяносто. Может, даже и девяносто девять. Сто процентов я все-таки не дам, — отозвался ученый.

— Думаю, что если мы собиг’аемся осваивать полезные ископаемые Кольского полуостг’ова, там потребуется пг’овести немало железных дорог. Так что Владимир Иванович, закупайте г’ельсы, обог’удование, все пг’игодится. И из Архангельска можно лес вывозить для пг’одажи. Там тоже железные дог’оги нужны. Со специалистами пока подождем.

Тут я согласен. Следует вначале закупить все нужное, завести на место, а уже потом можно и специалистов нанимать. Что ж, поеду в Европу, за рельсами. В Германии, разумеется, лучший выбор. А если в Австрии прикупить? Может, по Дунаю можно что-то отправить? Надо подумать, посоветоваться со сведущими людьми.

[1] Эти книги еще не написаны.

Глава двадцать третья. Завершающие аккорды

В самые последние дни перед отъездом — как всегда, свалилось множество дел. К счастью, некоторые можно было «перевалить» на подчиненных. Скажем, позвонил Артузов, порадовав, что «посылка» пришла в порт Риги в целости и сохранности, ее теперь перегружают и скоро повезут в Петроград. Попросил отделить мою «часть» и передать Трилиссеру. Пусть Меер Абрамович прессует гражданина Петришевского, авось, да и вытянет из «зубра» (теперь уже бывшего) внешней торговли что-нибудь интересное, что я сам не выведал или просто не успел. Впрочем, вполне может быть, что за вором-любителем никто не стоит.

Потом позвонили из секретариата ВЦИК и пригласили приехать к товарищу Залуцкому. Не сразу и вспомнил, кто такой товарищ Залуцкий, пришлось лезть в справочник. Спасибо зарождающейся советской бюрократии, начавшей издавать адресные книжки. Ага. Петр Антонович, член Президиума ВЦИК, секретарь, да еще и член Оргбюро ЦК. Надо ехать.

Залуцкий, казавшийся со стороны суховатым, на поверку достаточно словоохотливым дяденькой, сказал:

— Вот, товарищ Аксенов, такая к вам просьба у ВЦИК. Или поручение. В общем, ВЦИК решил, а Совнарком нашу идею одобрил — в следующем, то есть, двадцать втором году нужно провести в Москве Всероссийскую сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку, навроде тех, что при царях были, только помасштабнее. Мы хотим продемонстрировать всему миру, что у нас, в Советской России, а еще в Украине, Белоруссии и в Советском Закавказье есть такое, чего нет нигде. Понимаете, почему у меня к вам интерес, как к торпреду?

Я только кивнул. Чего тут не понимать? Торгпреды у нас нынче за дипломатов сойдут, а дипломаты за торгпредов. Нормальное дело. И выставка — дело хорошее. Не сказать, что неслыханное, потому что в Российской империи регулярно проводились всякие выставки, но после революции и еще не затихшей гражданской войны, дело новое. Но в отличие от старых выставок, занимавших скромные территории, на сей раз решили устроить дело с размахом.

— Гляньте, — деловито сказал Залуцкий, разворачивая передо мной листы ватмана с чертежами и эскизами. — Вот тут у нас Крымский мост, — ткнул он пальцем в схему Москвы, точно угодив в синюю струйку, изображавшую реку, провел перстом выше и направо. Почти уверен, что сейчас здесь Парк имени Горького. — Берег сырой, болотистый. Есть план осушить берег около Крымского моста, подвести туда электричество, возвести двести павильонов и жилых домов. А главным архитектором должен стать сам Щусев. Слышали о таком?

Еще бы не слышать о Щусеве, авторе станций метро, а самое главное — Мавзолея, где упокоено тело Владимира Ильича Ленина! Да не одного, а всех трех версий. Но об этом проекте, понятное дело, лучше не говорить. Помнил еще про Щусева, как архитектора храмов и вокзалов. Но кроме Казанского вокзала и Куликова поля ничего не вспомнил.

— Казанский проектировал, церковь на Куликовом поле, еще что-то...

— Вот-вот... Архитектор известный, но к революции всей душой прикипел. Он сейчас над Генеральным планом Москвы работает, а здесь, в зеленом клине, только часть его замыслов. Если поподробнее желаете узнать, вам лучше в Моссовет сходить.

Посмотреть на план новой Москвы было бы интересно, но идти в Моссовет не хотелось. Еще нарвусь на Каменева, ну его...

Я сомневался — а есть ли у нас что-то, что можно показать людям? Особенно, зажравшимся иностранцам? Мы же серпы и косы из-за границы ввозим. Оказалось, что есть.

— Покажем зарубежным гостям первый советский трактор, зерноочистительную машину, а еще — электрическую веялку, молотилку и маслобойку.

— Тоже электрические? — не удержался я от вопроса.

— Ага, — кивнул Залуцкий. — Электричество по проводам пойдет от Москвы-реки. Мы там небольшую гидроэлектростанцию соорудим. Уже и проект есть.

— Круто! — с уважением сказал я.

— Круто? — не сразу понял слово Петр Антонович. Подумав, кивнул. — И впрямь, круто.

—