Первое кольцо. Москва.

Наистарейшая магическая арена в Российской Империи «Вавилон».

День хольмганга.

За гранью барьера…

На глазах у изумлённых и напуганных десятков тысяч людей наполовину разрушенное ристалище оказалась затянуто густым и непроглядным туманом. Различные техники из сизого марева сыпались на Палача Империи нескончаемым градом.

Многим даже стало казаться, что схватка вот-вот должна окончиться. Балинт Габсбург после нанесенного увечья решил взяться за дело всерьез. Для присутствующей знати успехи молодого юноши чем-то напоминали чудо, и победителем из сражения в любом случае выйдет будущий император Австро-Венгрии, ведь иначе и быть не могло, итог должен быть закономерен, однако происходило такое недолго. Точнее до тех самых пор пока князь Лазарев не расплылся в зверином оскале и, произнеся какие-то слова, с жутким и свирепым видом вырвал из пространства ревущее громовое копьё.

Густой туман стал медленно расступаться, трескучая алая молния вновь начала успешно противостоять враждебной силе и разгонять её прочь, а затем красноглазый уникум сделал движение вперёд, продолжая что-то говорить.

Вначале был один шажок, после другой. Каждый его шаг сопровождался оглушающим грохотом и яростными вспышками молнии. Копьё к этому времени напоминало настоящий тёмно-багровый несоизмеримых размеров резак, который с неистовой силой истреблял клонов Австрийского, наряду с этим шагая вперед к эпицентру туманной бури. Снопы и столбы молнии неустанно бомбардировали сизое пространство и всю округу, а миг спустя тело имперского князя наполнилось ослепительной и могущественной истребляющей вспышкой, а следом последовал волновой взрыв из чистой алой стихии, который уничтожил половину округи.

Вот только всё это было лишь началом. На глазах у шокированных наблюдателей и зрителей тело Лазарева вдруг начало сливаться с самой багрово-кровавой молнией и заметив подобные метаморфозы, силуэт мужчины стал трансформироваться. Черты лица резко стали менять свой вид и образ, вызволяя на волю чем-то хищный и звериный облик. Публика в очередной раз ахнула, загудела и также живо замолчала, потому как в следующий момент вновь последовала вспышка. И то, во что успел преобразиться Палач Империи, внезапно резко исчезло и в единое мгновение оказалось разнесено по всей арене разом.

«Вавилон» вновь загудел и стал распаляться подобно пчелиному улью. Все находящиеся на арене уже давным-давно были на ногах и, не отрывая взгляда и затаив дыхание, наблюдали за двумя безумными силуэтами. Точнее за одним безумцем. Потому как на удивление многим Габсбург-Австрийский начал стремительно отступать, скрываясь среди своей магии, а князь Лазарев отныне сам превратился в молнию.

Открывшийся людям вид был не только захватывающим и завораживающим, но и в то же время ужасающим. Атаки, техники, дух и магия Балинта не наносили серьёзного вреда Кровавому Лазарю, а вот сам седовласый юноша невероятными темпами всё больше терял человеческий облик.

‒ Чтоб я сдох! Нет…нет…нет… ‒ неверяще просипел цесаревич, пытаясь сглотнуть образовавшийся мерзкий ком в пересохшем горле и немигающим взором наблюдая за ожесточенным сражением. ‒ Глазам не верю! Быть того не может!.. Это же… Это же…

‒ Ростислав! ‒ испуганно затараторила Алиша с расширившимися зрачками. ‒ Что это? Что с ним происходит? Что у Захара с лицом? Что с телом?..

‒ Ростислав! ‒ выпалила с ужасом Потёмкина, крепко хватаясь за плечо Романова. ‒ Что случилось?..

‒ Брат, объяснись! ‒ хрипло прошептала Виктория, саму же девушку уже начало в прямом смысле трясти от напряжения. ‒ Почему он стал таким! Неужели это…

‒ Это… единение… Единение со стихией. Магические метаморфозы, которые могут изменить и извратить сущность и саму суть мага, ‒ опасливо сглотнул парень. ‒ То же самое происходит и с глазами чистокровных аристократов о время сильной концентрации… только вот «это»… на порядок хуже. В такие моменты стихия может сама взять тебя под контроль, преобразив в сгусток квинтэссенции неуправляемой силы. В такие мгновения дух, магия и само тело чародея становятся запредельно едиными, и происходит… подобное. Я видел такое однажды… у отца, ‒ прочищая горло, тихо отозвался Романов. ‒ В детстве. Когда тот сражался с дядькой и дедом. Получилось это у него спонтанно. Честно сказать, тогда я впервые чуть не обделался. Такое подвластно лишь столпам. Да и то жалким единицам. Я ни разу не слышал ничего подобного об Осокиных. Не думал, что алая молния настолько сильно может искажать. Хотя, по сути, Захар сейчас сам стал молнией. Я помню в прошлом, отец… Он больше напоминал… чудов… не человека, ‒ выдавил внезапно из себя цесаревич.

‒ Почему я никогда не слышала ни о чем подобном?! ‒ надрываясь, воскликнула Алина дрожащим голосом, со страхом в глазах переглядываясь с Прасковьей и Викой. ‒ Почему никто не рассказывал о таком?

‒ Потому что это невозможно! ‒ выпалила Романова, не сводя шокированного взгляда с арены, будто что-то вспомнила. ‒ Почти невозможно.

‒ Невозможно?! ‒ прошипела раздраженно Потёмкина. ‒ А это что тогда? Вдруг с ним…

‒ Хватит! ‒ рявкнул громко Ростислав. ‒ Устроили тут мне бабский вой. Посмотрите сами. Захар не атакует бездумно. Он себя контролирует. Значит, он еще не перешёл грань. Но его вид всё равно отличается от батиного. Не поднимайте паники раньше времени.