Как объяснил недавно генеральный директор крупной екатеринбургской строительной фирмы, главное препятствие – это собственники квартир. «Нежелание одного собственника идти на контакт или его стремление запросить за свою собственность сумму, в разы превышающую рыночную, размывает сроки реализации проекта, вынуждает девелопера обращаться в суды, а иногда становится причиной для корректировки проекта и исключения из него территории, собственник которой не идет на контакт» [Луткова 2020].

КРТ исключает возможность того, что один или несколько собственников жилья могут задержать реализацию проекта, как было во время московской реновации. Кроме того, закон о КРТ требует, чтобы две трети жителей здания согласились на переселение до того, как здание, возможно, запланируют к сносу [Велесевич 2020]. В настоящее время группы собственников могут самоорганизовываться и оказывать давление на местную власть, чтобы изменять проекты застройки, например сокращать этажность здания. Однако новая программа федерального правительства может уменьшить такую возможность. В 2020 году был введен в действие новый механизм – Соглашение о защите и поощрении капиталовложений (СЗПК). Крупный застройщик может заключать СЗПК с федеральными властями, если последние сочтут его проект достойным. Помимо этого, СЗПК защищает строителей от изменения условий сделки местными органами власти и гарантирует частичное или полное возмещение затрат на инфраструктуру [Объем 2020; Галиева 2021]. В то время как КРТ делегирует значительные полномочия городским властям, СЗПК возвращает местную застройку в ведение центра.

КРТ может спровоцировать противодействие во многих местах. Местные чиновники за пределами столицы вряд ли будут соблюдать правила привлечения общественности строже, чем московская бюрократия. «Мусорный кризис» и другие события показали, что общероссийская «культура протеста» существует: когда граждане чувствуют себя несправедливо ущемленными, а официальные каналы оказываются бесполезными, люди точно знают, что делать – не только в крупных городах, но и по всей стране. Примеров этого на сайте «7 х 7. Горизонтальная Россия» предостаточно (https://7x7-journal.ru).

Но в конечном счете, какое значение имеет наличие «культуры протеста»? Означает ли оно, что гражданское общество в том виде, как оно понимается западной политической теорией, в России уже сформировалось? Является ли оно предвестником смены режима? Или социальные протесты следует считать частью путинизма? То есть протесты, возможно, выполняют функцию дымовых пожарных извещателей, будучи институтом, который способствует самовос-производству режима, указывая ему варианты технократических реформ, предупреждающих более радикальные изменения.

В настоящее время неясно, какое из этих альтернативных описаний точнее соответствует действительности. Однако представления о важности социальных протестов для воспроизводства авторитаризма, кажется, хорошо приложимы к китайской действительности.

Си Чэнь назвал это явление «полемическим авторитаризмом»:

Социальные протесты в Китае лучше всего понимать как напряженный торг… С помощью протестов многим социальным группам удалось оказать давление на процесс принятия политических решений и, следовательно, в какой -то степени улучшить свое положение. Когда их притязания частично инкорпорированы в политическую систему, а политический исход более или менее приемлем, вероятность антисистемных действий, таких как восстания и революции, заметно снижается [Chen 2014: 207].

Подобным образом и К. Хёрлин пишет о «восприимчивом авторитаризме», имея в виду

режим, который, работая на опережение, внимательно наблюдает за гражданским противодействием государственной политике и избирательно реагирует на политические изменения, когда оппозиция, по его оценке, распространяется особенно широко. Более того, восприимчивость призвана укреплять государство и препятствовать развитию революционной оппозиции и вовсе не является признаком слабости государства [Heurlin 2016: 3].

В России социальные протесты происходят ежедневно. По сути, в Москве протесты есть всегда: российское информационное агентство «FederalCity» каждую пятницу публикует «Карту протестной активности». За неделю 19-25 марта 2021 года оно насчитало в Большой Москве 13 выступлений [Карта 2021]. «Мусорные протесты» распространились по всей стране. Но на данный момент главный результат, несмотря на отдельные победы, по-видимому, состоит в том, что теперь власти более умело избегают протестов: они препятствуют участию граждан и манипулируют общественным мнением или, в случае необходимости, идут на определенные уступки. С другой стороны, судя по некоторым признакам, «технократы» вроде Собянина и Абрамченко склоняются к тому, чтобы расширять диалог с пострадавшими группами, иногда с включением общественности, прежде чем будут приняты политические меры. Они могут «приоткрывать дверь», чтобы усилить свою способность манипулировать общественностью, но последняя, как и в случае с публичными слушаниями, должна пользоваться этими послаблениями. Диалог по самой своей природе не может полностью контролироваться одним из его участников.

Выражение Дж. Скотта «видение государства» по праву стало знаменитым. Существенной частью этой концепции является идея о том, что государство может не увидеть возможных негативных последствий из-за неоправданной уверенности в себе. Такое государство видит скорее не реальный мир, а отражение собственных желаний и страхов. Лужковская градостроительная программа осуществлялась так, будто люди не имели никакого значения. Проект «Новая Москва» был предпринят с полнейшим пренебрежением к мнению экспертов, рыночным силам и бюджетным ограничениям. Единственным решением «мусорного кризиса», которое пришло на ум руководству, было создание «универсальной» национальной программы под непосредственным контролем Кремля. Столичная реновация, какими бы проблемами она ни сопровождалась, может в той или иной степени достичь результатов, поскольку активные, относительно состоятельные люди стремятся переехать в Москву. Но в целом по России расселение хрущевок – игра на выбывание: выигрыш одного города означает поражение другого. Общенациональная программа, зависящая от привлечения покупателей жилья во все города, обречена на провал.

У меня нет хрустального шара. Но я предполагаю, что, приняв решение управлять социальными протестами, вместо того чтобы привлекать общество к сотрудничеству, режим из-за собственного высокомерия по-прежнему будет не видеть и не преуспеет. Самонадеянное «Мы сами знаем, как вам лучше» без доказательств и поддержки населения приводит к программным сбоям. «Мусорная реформа» за два с лишним года практически не дала результатов. КРТ в его нынешнем виде как общенациональная программа не сможет показать свою эффективность. Эти две крупные программы лишь компоненты гораздо более масштабных национальных проектов, развернутых лично Путиным с целью преобразования России. Вполне возможно, что, если эти нацпроекты не помогут Кремлю выполнить свои обещания, участники социальных протестов сделают вывод: «Они не знают, как нам лучше» – и возьмут дело в свои руки.

Я хотел бы выразить благодарность издательству «Academic Studies Press», в частности редактору по правам Дарье Немцовой, за выбор моей книги, а также ответственному редактору Ирине Знаешевой за руководство процессом. Кроме того, я благодарен переводчику Анастасии Рудаковой за исключительно добросовестную работу. Работать с ней было и приятно, и познавательно.

Библиография

Барановский 2020 – Барановский Д. Дома до 14 этажей составляют всего 20% домов программы реновации // Журнал муниципального депутата Барановского Дмитрия, Северное Измайлово [Электрон, ресурс]. 2020. 3 января. URL: