прерваны. На днях ждут возвращения делегации финнов в Москву с ответом самого финляндского правительства на новые наши уступки им. Но дальше мы не пойдем»[487]. Советское руководство считало, что сможет быстро заставить Хельсинки принять свои предложения. Согласно приказу Генштаба № 0145 от 24 октября на Карельский перешеек перебрасывались 49‐я, 75‐я и 123‐я стрелковые дивизии, а в Карелию направлялись 138‐я, 155‐я и 163‐я стрелковые дивизии и 2 артиллерийских полка[488]. 25 октября нарком обороны разрешил перебросить в Петрозаводск управление 8‐й армии с эстонской границы[489]. 29 октября Военный совет ЛВО представил наркому обороны «План операции против Финляндии», согласно которому советские войска должны были вторгнуться на территорию Финляндии по пяти направлениям с целью «растащить» группировку сил противника и во взаимодействии с авиацией за 10–15 суток нанести решительное поражение финской армии[490]. Однако советское руководство, видимо, еще надеялось на то, что сможет оказать давление на Финляндию и достичь своих целей, не доводя дело до войны.

Прежде всего, Москва попыталась нейтрализовать антисоветскую пропаганду финской прессы. Выступая на V сессии Верховного Совета СССР, В.М. Молотов 31 октября довольно подробно остановился на ходе советско-финляндских переговоров. Отметив «влияние со стороны третьих держав» на Хельсинки и выразив надежду, что «со стороны Финляндии будет проявлено должное понимание» проблемы обеспечения безопасности северо-западных границ Советского Союза в условиях европейской войны, он опроверг слухи о покушении СССР на финский суверенитет, о его требованиях передачи Выборга и районов севернее Ладожского озера, Аландских островов или о претензиях к Швеции и Норвегии. Довольно подробно изложив советские предложения, Молотов выразил надежду на то, «что, при наличии доброй воли, Финляндское правительство пойдет навстречу нашим минимальным предложениям, которые не только не противоречат национальным и государственным интересам Финляндии, но укрепляют ее внешнюю безопасность и создают широкую базу для дальнейшего широкого развития политических и хозяйственных отношений между нашими странами» и что в Хельсинки «не поддадутся какому-либо антисоветскому давлению и подстрекательству со стороны кого бы то ни было» и не станут «искать повода к срыву предполагаемого соглашения», что, «конечно, нанесло бы серьезный ущерб Финляндии»[491].

Поскольку финское правительство не информировало в полной мере о советских предложениях даже парламент, опасаясь, что это вызовет раскол и ослабит единство нации, в Хельсинки это выступление было воспринято с раздражением. 1 ноября Э. Эркко заявил, что предложения СССР диктуются «русским империализмом»[492]. 2 ноября Швеция передала советской стороне просьбу не выдвигать на переговорах с Финляндией такие требования, которые препятствовали бы достижению взаимоприемлемого соглашения. В ответ В.М. Молотов справедливо заявил, что подобные шаги Швеции только поддерживают неуступчивость Финляндии[493]. 3 ноября начался последний раунд переговоров. Финская делегация подтвердила свою позицию по островам Финского залива и согласилась перенести границу на Карельском перешейке до форта Инно, но категорически отказалась от предоставления в аренду СССР полуострова Ханко и других советских предложений[494]. 4 ноября И.В. Сталин вновь доказывал финской стороне необходимость создания советской военно‐морской базы на северном побережье у входа в Финский залив, предложив расположить ее на близлежащих островах в районе Ханко или продать эту территорию СССР. В итоге финская делегация решила запросить в Хельсинки согласие на передачу под советскую базу острова Юссарё, но финское руководство уже закусило удила. Вместо рассмотрения компромиссного предложения делегации было предложено либо добиться соглашения на финских условиях, либо вернуться в Хельсинки. 9 ноября состоялось последнее заседание делегаций, в ходе которого стало ясно, что стороны остались при своем мнении, и 13 ноября финская делегация покинула Москву[495].

При пересечении финской делегацией границы финская пограничная стража открыла огонь по советским пограничникам. В Хельсинки исход переговоров в Москве был воспринят как значительная победа неуступчивой дипломатии Э. Эркко. Поэтому возобладало мнение, что советское руководство блефует и войны не будет, а генштаб финской армии занялся разработкой планов демобилизации призванных резервистов. Военные аналитики не допускали возможности сосредоточения крупных сил Красной армии, рассчитывая, что финская армия сможет противостоять 15–17 советским дивизиям в течение 6 месяцев, а за это время будут найдены союзники или достигнут приемлемый компромисс. Несмотря на поступавшие сведения о развертывании советских войск, 25 ноября был сделан вывод, что войны не будет. Финские военные переоценивали собственные оборонительные возможности и надеялись на поддержку со стороны Норвегии и Швеции. Соответственно совершенно недооценивалась Красная армия. Еще 28 октября финский генштаб сделал вывод, что «Красная Армия не станет эффективным средством ведения войны», а поэтому, «принимая во внимание внутриполитическую ситуацию в СССР, советское правительство не начнет войну, хотя бы и против численно слабейшей армии»[496]. Более того, в случае советского нападения предусматривалось перейти границу и занять ряд территорий в Карелии, что позволило бы создать базу для антибольшевистского движения в СССР.

Разрыв финской стороной переговоров спровоцировал Москву на военное решение проблемы. 3 ноября КБФ получил задачу подготовить план войны с Финляндией, который был утвержден 22 ноября. С 5 ноября на финскую границу выдвигались еще 4 дивизии. 15 ноября ЛВО получил директиву наркома обороны № 0200/оп, согласно которой Мурманская армейская группа переименовывалась в 14‐ю армию, требовалось перебросить в северную часть Карелии управление 47‐го стрелкового корпуса, сформировать управление 9‐й армии сокращенного состава, перебросить в 8‐ю армию управление 1‐го стрелкового корпуса и одну танковую бригаду, а на Карельский перешеек перебросить управление 7‐й армии[497]. 17 ноября нарком обороны отдал директиву № 0205/оп, которая требовала «закончить сосредоточение и быть готовым к решительному наступлению с целью в кратчайший срок разгромить» противника и содержала конкретные задачи всем армиям ЛВО, но без указания времени начала операции[498]. На основании этой директивы 21 ноября Военный совет ЛВО своей директивой № 4715/сс/ов поставил конкретные боевые задачи армиям и флотам, отметив, что срок начала операции будет указан дополнительно. Вероятно, трудности с сосредоточением и развертыванием войск заставили советское командование отложить начало войны с Финляндией до конца ноября. 28 ноября подводные лодки КБФ вышли на позиции[499].

Тем временем 17 ноября в Москву поступила докладная записка советского полпреда в Хельсинки, в которой он предлагал ряд мер для оказания давления на Финляндию. Следовало «создать обостренно напряженную обстановку на советско-финляндской границе», широко освещаемую в советской прессе, организовать демонстрации населения в Ленинграде и других городах. «Если после этих мероприятий финляндское правительство не удовлетворит наших требований, то ближайшей мерой должен явиться разрыв пакта о ненападении со всеми вытекающими последствиями, применение которых по времени должно быть осуществлено в зависимости от международной обстановки»