— Хе-хе-хе, конечно же ты не причинишь вреда Лоскутику, Лоскутик крепко тебя связал! Ручки связал и ножки связал, хе-хе-хе, такие тоненькие ручки и такие тоненькие ножки. Лоскутик любит верёвки. Когда люди били Лоскутика, Лоскутик вязал людей, и они переставали его бить. Они становились добрыми. Они говорили, что Лоскутик ни в чём не виноват, как будто… — внезапно голос незнакомца из глупого и детского превратился в грубый, злой и жестокий, но всё такой же бестолковый. — Как будто Лоскутик сам этого не знает! Слышишь меня?! Лоскутик очень умный и всё понимает!

Туша на секунду вышла из тени под тусклый свет геосущности и то, что Пелагея увидела, ей очень не понравилось. Рассмотреть удалось немного, но даже этого хватило, чтобы понять, откуда взялся тошнотворный запах. Лоскутик был довольно тучным, можно сказать, жирным существом мужского пола с гигантским пузом, которое вываливалось из штанов как тесто из кастрюли. Если бы не подтяжки, то и штаны бы не справились. На этом плюсы в образе Лоскутика заканчивались. В минусы можно было отнести невероятное количество гнойников, язв и корост, которым было покрыто его тело. Их было так много, что казалось будто он полностью состоит из этих болячек.

«Нужно что-то делать», — проскочила резвая и не менее трезвая мысль в голове Пелагеи. Меньше всего ей хотелось, чтобы это гнойное чудовище приближалось к ней.

— Я вижу, что ты болен, — Пела вновь попыталась наладить контакт и расположить к себе, э-э, собеседника. Она говорила медленно, тщательно подбирая слова, как будто общалась с маленьким ребёнком. — Если ты отпустишь меня, то обещаю, что тебе окажут медицинскую помо…

— Лоскутику не нужна никакая помощь! — взревело чудовище и принялось нервно ходить из стороны в сторону, переваливаясь и топая своими большими ногами. — Лоскутик здоровый! Лоскутик самый здоровый! И нет никого здоровее Лоскутика!

— Но твои язвы…

— Язвы?

— Тебе же, наверное, больно.

— А-а-а… хе-хе-хе, волдырики. — внезапно рассмеялся толстяк, словно услышал что-то приятное. — Да-а, волдырики зудят. Зудят и чешутся. Так приятно почесать волдырики. А когда сильно чешутся, помогает землица. — в этот момент здоровяк зачерпнул горсть земли и начал растирать по своей руке, отчего некоторые язвы и гнойники стали лопаться разбрызгивая своё содержимое. — Землица целебная, землица помогает.

Это был первый раз за всю жизнь, когда Пелагея была рада своему плохому зрению. Одного только звука капающего на землю гноя хватило, чтобы девушку чуть было не вывернуло наизнанку, а богатое воображение любительницы книжной эротики совсем не способствовали препятствованию этому процессу.

— Лос… кхм! — Пела с трудом удержала подкативший ком к горлу и прикусила язык. — Мистер Лоскутик, зачем вы меня схватили? Почему не отпустите?

— Почему? — боров уставился на девушку удивлённым взглядом, а в следующий момент Пелагея пожалела, что задала этот вопрос, поскольку он подошёл ближе и попытался прикоснуться к её лицу. — Потому что Лоскутику понравилось, как ты пахнешь. От тебя очень вкусно пахнет.

«Зато от тебя… о, кх-х… ужас…» — у бедняги аж в глазах потемнело.

Пела уже не слушала, что он говорит, всё внимание было сосредоточено на жутких и противных пальцах с желтыми ногтями, которые тянулись к её щеке. Кричать и провоцировать Лоскутика было нельзя, а потому она изо всех сил пыталась вжаться в стул и максимально отстраниться. Так продолжалось до тех пор, пока один из гнойников на его руке неожиданно не лопнул, брызнув во все стороны вонючей жижей.

Пела почувствовала как что-то попало на волосы и это стало последней каплей. Она искренне пыталась сдержаться, но произошедшее оказалось выше её сил. Девушку затрясло и вскоре вывернуло наружу.

Лоскутик грустно вздохнул.

— Люди странные… И ты тоже странная, хоть и хорошо пахнешь. Еда должна быть внутри, а она из вас вываливается. Постоянно вываливается. Все, кого я встречал, рано или поздно исторгали еду. Лоскутику не понятно.

— М-мис… тьфу… — Пела подняла свои усталые и немного влажные глаза. Вырвало её на славу. — Мистер Лоскутик, пожалуйста, давайте не будем о еде.

«Угораздило же вляпаться!» — мысленно ругала себя девушка.

— Не о еде? — удивился толстяк. — А о чём тогда? Хотя… О! Мы можем поговорить о землице!

«Во имя Эона сохранения!» — взмолилась офицер. — Прошу тебя, только не о землице!

— Тебе не нравится землица?! — ужаснулся и даже разозлился Лоскутик.

Пелагея уже ничего не понимала. Не понимала что делать, что говорить, как себя вести. Это всё равно, что пытаться договориться с протухшей кашей будучи у неё в заложниках. В смысле это…

«Да нет в этом никакого смысла! Нет! Совсем нет! Вообще ни капельки!» — она уже была готова разреветься. Пока её товарищи сражаются на поверхности, Пела вынуждена сидеть здесь в компании этого жуткого монстра. Однако внезапно, когда девушка почти отчаялась, послышались посторонние голоса. Адекватные голоса.

Лоскутик на секунду замер, а после, убедившись, что тоже их слышит, расплылся в ещё более придурковатой улыбке, завыл, закружился, а после и вовсе выбежал из комнаты, оставив девушку одну.

Правда ненадолго.

— Бо-о-осс!

— Лоску… Фу! — радостные голоса резко сменились негодованием. — Я же тебе сказал сидеть в подвале?! Какого хрена ты сюда припёрся?! Опять всё провоняет!

— Но, босс, я там такое принёс! Такое! У-у-у-у, какое принёс! Тебе понравится!

— Если это опять дохлая крыса, клянусь, тебе придётся её сожрать. — раздался недовольный крик, а следом грустные подвывания Лоскутика. — Пошёл отсюда! Фу! И не смей подходить ко мне ближе, чем на десять метров!

С каждой секундой шаги приближались, и вскоре в комнату к Пелагее зашло сразу четверо, включая тошнотворного Лоскутика.

— Ох, ты ж, твою-то маму… — тихо проговорил мужчина, который зашёл первым.

— Это точно не дохлая крыса. — сказал следующий.

— Определённо. — закончил последний.

Все трое внешним видом напоминали шахтёров, даже одеты были так же, только вот в лицах у них читалось что-то гадкое. Неприятные словом личности.

— Я же говорил! Лоскутик говорил, что принёс нечто! Видите? Лоскутик всё правильно сделал? — не унимался гнойный.

— Меня зовут Пелагея Сергеевна. — решила она первой заговорить. — Я являюсь офицером разведки