Шрифт:
Закладка:
— Так чего ты мне сразу не сказал? — укорила Машка Леньку, который все это время ощупывал Машкины руки и ноги на предмет целостности. Наверное, не мог поверить своему счастью.
— Ты бы мне не поверила, — махнул рукой Ленька. — И сказала бы, что я клевещу на него из ревности. Так ведь? Я ваши женские штучки знаю.
— Еще один знаток, — надулась сестрица, а я была настолько счастлива, что вся эта история подходит к концу, что даже не хотела разговаривать. Хорошо, что Мишка тоже не любил трепаться, и я просто блаженствовала, приклонив голову на его широкую грудь.
Мы вкратце рассказали им то, что не пожелали сообщать ранее: про флешку, про Сиплого и наши душевные терзания. К нашему удивлению, почти все наши секреты уже давно не были ни для кого секретами, благодаря прослушке, Валерику и соседу Гришке. Конечно же, мы получили нагоняй, выпили чаю и были великодушно прощены за свою самодеятельность. Надолго в тот вечер наши герои задержаться не смогли — им предстояло еще много работы. Вдоволь наобнимавшись, мы обещали сидеть смирно и ждать их, стряпая пироги.
Первым делом я позвонила Валерке и рассказала обо всех наших злоключениях последних дней. В процессе разговора тот пару раз ронял табуретку, на которой сидел, бегал за валерьянкой, но в конце облегченно выдохнул и сказал, что пойдет и напьется. А Машка позвонила своей маме, и огорошила ее известием о своей скорой свадьбе:
— Я еще не решила, где буду жить, но главное — решила с кем. Это основные новости на сегодня. А еще скажи мне, пожалуйста, есть ли у меня двоюродная сестра Ольга?
На том конце провода Машку долго материли, потому что мама в этот момент была в командировке в Японии, и разница во времени давала о себе знать. Услышав про замужество, тетка подобрела и постаралась быть полезной:
— У твоего отца был брат, Коля. А у него от первой жены была дочка, вроде Ольга, я точно не помню, столько лет прошло… Да и жена его уехала в другой город, так что связи мы не поддерживали. А что, ты их тоже хочешь на свадьбу позвать?
* * *До свадьбы было еще далеко, а следственная машина работала, как часы. Благодаря моей диктофонной записи Никиту, Черепа и его брата удалось прижать, и они стали давать показания.
Мы ездили к Коле, который пришел в себя настолько, что вовсю приударял за медсестрой Галиной, о чем та со смешком сообщила нам, отрабатывая деньги. Коля был немногословен, пожимал нам руки и даже пустил слезу, благодаря нас за свое спасение. Узнав, кто в него стрелял, он ушел в себя и долго молчал. Видимо, не мог поверить, что человек, которого он считал другом, способен на такое. Валерка пообещал нам, что Коля будет проходить по делу исключительно как пострадавший. Тем более, что Никита уже признался в покушении, а Коля в сердцах поклялся нам бросить пить и устроиться на работу по специальности. Оказалось, что по образованию Коля-Кабан был ветеринаром, а это значит, почти что врачом. Так что им с Галиной было о чем поболтать долгими больничными вечерами.
Благодаря флешке, которую мы торжественно вручили нашим спасителям, отряхнув ее от котиной шерсти, удалось закрыть несколько крупных точек сбыта и несколько чиновников, покрывавших весь этот вертеп. Про роль таинственной Ольги в этом деле мы ничего толком не знали, но решили раньше временно не сдавать своих, а разобраться посемейному. Благо, Ленька с Мишкой, были заняты с утра до вечера, и заскакивали к нам только на обед и ужин.
Подумав, мы поручили найти координаты Ольги Валерику, который как раз приехал в город на выходные. Поворчав, наш бравый мент вызвался ехать с нами, потому что путь предстоял неблизкий. Единственный адрес, связанный с Ольгой, который удалось установить, был адресом ее отца. По крайней мере, именно в этом месте он был прописан последние годы. Деревня Канаево, в 40 км от нашего города. Отправились туда мы на машине Валерки, а нашим возлюбленным сообщили, что едем проведать родню, на что получили высшее соизволение. На подъезде к деревне я поинтересовалась у Марьи, что она надеется получить от этой встречи.
— А что здесь непонятного? Я же говорила — хочу припасть к корням. Вот и корни нарисовались. Все-таки родной брат отца и сестра, — вздохнула Маня, а я продолжила любоваться пейзажем и размышлять о странностях судьбы.
Нужный нам дом оказался одноэтажным деревянным срубом, уже повидавшим виды и оттого выглядевшим слегка уныло. Во дворе, ворота которого были открыты нараспашку, возился невысокий мужичок в засаленной рубашке и сланцах. Он увлеченно таскал какие-то доски. Завидя нас, он почесал затылок и медленно пошел навстречу. Никакого сходства с Манькой он, на мой взгляд, не имел, однако сразу же распознал в той родную кровь.
— Погоди, вы, то есть… То есть, родня, что ли? — изъяснялся он весьма оригинально, потому как, по всей видимости, был не слишком трезв, но Машку это не остановило.
— Ну здравствуй, дядя Коля! — заревела она, кидаясь на грудь мужичку, растерянно похлопывающему ее по спине. Далее последовал эмоциональный рассказ Машкиного родственника о жизни и ее злоключениях, о Машкином отце и обо всем их роде в целом. Словом, мы успели и поплакать, и посмеяться, сидя на лавочке в тени старой развесистой антоновки. Валерка все молча слушал и мотал на ус.
— Дядя, все это, конечно, хорошо. Еще поболтаем. А Оля где?
Тут родственник заволновался, покраснел пуще прежнего, вытер лоб кепкой и попытался отвернуться.
— Дядя, не дури. Я знаю, что она где-то скрывается. Для нее же лучше будет, если мы ее найдем. И все быстрее закончится.
— Да в доме она. Не велела никому рассказывать, что здесь. Приехала сама не своя, я же вижу. Словно прячется. А ты откуда знаешь?
— Мир тесен, — вздохнул Валерка, откусывая от яблока. — Но вы не волнуйтесь, она просто свидетель. Так что надолго не сядет.
Дядя перекрестился, а я поспешила заверить Машкиного родственника, что Валерка просто неудачно пошутил.
— Вот как
