«Я каждый день думал о нем, но не мог заставить себя приехать к нему и забрать с собой, хотя врачи и уверяли, что он не представляет опасности ля окружающих. Я мог бы нанять сиделку для него, однако, так и не сделал этого. Я знал, что он не понимал своих действиий, но его постоянное присутствие только бы усилило мое чувство вины. Это эгоистично и жестоко. Я должен был что-то предпринять, кто знает, может быть тогда, он был бы жив», – говорил Роберт.

Мы никогда не узнаем, чтобы случилось, если бы Томас не находился в больнице, но мне кажется, что Клэр все равно нашла бы способ связаться с ним. Ни я, ни Роберт не знали точно, почему она выбрала именно Томаса, Роберта и меня. Возможно, ее выбор был случайным, хотя при жизни она действительно подрабатывала няней Томаса, встречалась с Робертом, но меня-то она совсем не знала! Единственным логическим объяснением (если в данном случае можно вообще применять логику) было то, что она почувствовала угрозу, нависшую надо мной. Этой угрозой являлся Иксвед, постепенно завладевающий телом Майкла. Правда, моя теория не объясняла того, почему Клэр пришла ко мне первый раз в парке, еще до моего знакомства с полицейским? Этого я тогда не могла понять.

К моему сожалению, почти сразу после выхода из больницы, Роберт вернулся в Нью-Йорк. Дела в его фирме во время его отсутствия шли не совсем удачно, и оставаться в Мэнсфильде он просто не мог, а продажу «Кафе у Сэнди» поручил агенту по недвижимости, поскольку сам больше не хотел возвращаться в это место. Роберт мечтал избавиться от него, как можно быстрее, и в итоге кафе ушло с аукциона по весьма низкой цене. Поскольку я старалась обходить это место стороной, то не знаю, какова дальнейшая судьба этого помещения.

Я сильно переживала отъезд Роберта, и даже работа в садике, которую я вскоре продолжила, не спасала меня. Мы созванивались каждый день и порой часами болтали ночью по телефону, что стало причиной моего хронического недосыпа. По утрам я чувствовала себя разбитой, но и счастливой одновременно. Он приезжал ко мне несколько раз в месяц и оставался у нас на выходные. Мои родителя сначала относились к нашим отношениям весьма предвзято, возможно, из-за разницы в возрасте между мной Робертом, но узнав его получше, поняли, что я не ошиблась в своем выборе.

Роберт не раз предлагал переехать к нему, но я все не решалась, боясь оставить родителей одних так скоро после того, как они чуть не потеряли меня. Видя мои страдания, в один из дней мама с папой вручили мне конверт, раскрыв который я обнаружила билет в Нью-Йорк в один конец. Я пролила немало слез прощаясь с ними и, конечно же, с Мишель, Рейчел и детишками, к которым я успела привязаться, но в душе знала, что поступаю правильно.

Жизнь в большом городе сначала пугала меня, но со временем я привыкла и полюбила Нью-Йорк. Этому содействовал и Роберт, первое время не отходивший от меня и старавшийся показать город с самой лучшей его стороны. Через несколько месяцев совместной жизни он сделал мне предложение, и мы поженились в небольшой церкви Мэнсфилда. К сожалению, со стороны Роберта приглашенных почти не было, зато с моей стороны в церковь пришло полгорода.

Вскоре после свадьбы я узнала, что беременна. Эта новость шокировала и обрадовала меня одновременно. Знать то, что я ношу под сердцем ребенка Роберта, являлось для меня высшим счастьем. После рождения первенца мы еще несколько лет прожили в Нью-Йорке. В течение этого времени я пыталась «найти себя» и занятие, приносившее бы мне, как доход, так и удовольствие, но мои мытарства с одной работы на другую не принесли каких-либо результатов.

Жизнь и экономика в стране не стояли на месте, и в какой-то момент фирму Роберта пришлось закрыть, после чего мы переехали в Санта-Крус, что в Калифорнии, где я родила нашего второго сына. Здесь я живу и по сей день.

Санта-Крус оказался совсем другим, по сравнению с Нью-Йорком и Мэнсфильдом. Погода тут всегда чудесная, а небольшой город, вначале принявший нас настороженно и даже враждебно, через время стал почти частью нас. Я люблю Санта-Крус и хоть мои сыновья и рвутся на волю в «большой мир», я предпочту остаться здесь, не смотря на то, что этот город навсегда унес моего Роберта.

Роберт со своим другом, который и позвал нас в Санта-Крус, работали проектировщиками и однажды ранней весной нанесли визит в дом, где велась стройка. Нелепое стечение обстоятельств и слабое крепление послужило причиной обвала второго этажа. Роберт погиб на месте, неудачно упав и сломав шею. Позже врачи сказали мне, что он не успел почувствовать боли, и смерть наступила мгновенно. От этих слов мне легче не стало, и какое-то время я думала, что просто сойду сума. С ним погибла и часть меня, и я больше не ощущала себя цельной. Только дети удерживали меня в этом мире и давали мне силы жить.

Родители не раз звали меня перебраться к ним в Мэнсфилд, но мне не хотелось этого делать. Младший уже ходил в среднюю школу, а старший только пошел в первый класс. Я знала, что рано или поздно деньги закончатся, а найти работу в Санта-Крус не так-то легко. В конце концов, набравшись мужества и терпения, я открыла небольшую лавку, где стала продавать мыла, крема, бальзамы и свечи. На удивление, людям понравились мои товары, и бизнес пошел в гору. Конечно, я не зарабатываю миллионы, но на жизнь и содержание двух мальчишек вполне хватает.

Из-за чрезмерной занятости на работе и дома с детьми, у меня почти не бывает времени, чтобы думать о случившееся, но воспоминания иногда приходят во сне и тогда, все утро я хожу потерянная и задумчивая. В один из таких дней ко мне в магазин зашла женщина весьма странной наружности.

Чтобы отвлечься от неприятных ощущений после сна, я решила заняться подсчетами и на столько ушла в цифры, что не слышала, как женщина зашла в магазин. Когда я подняла глаза, посетительница уже стояла возле прилавка, держа в руках два куска мыла и несколько длинный свечей. Женщина выглядела весьма уставшей и старой, но, я решила, что ей не может быть больше сорока лет. Одета она была в длинную, ниспадающую до пола черную юбку, зеленого цвета замшевый пиджак, а на голове красовалась странного вида шляпа с длинным пером, которое уже успело изрядно потрепаться.

В Нью-Йорке я не раз встречала таких экстравагантных людей, но дело происходило в Санта-Крус и такие экземпляры тут попадались весьма редко. К тому же на улице стояла жара, и подобный наряд я никак не могла назвать подходящим.

Я завернула выбранные женщиной товары в бумагу и, назвав цену, протянула ей их. Покупательница улыбнулась мне и потянулась за свертком. Когда она брала его, то случайно коснулась и моей руки. На секунду ее лицо выразило недоумением и страх. Я спросила ее, все ли в порядке, но она, будто бы выйдя из транса, улыбнулась мне, наконец-то взяла сверток и достала кошелек.

«На вас печать», – сказала женщина, давая мне деньги. Я не поняла ее и переспросила, что она имела в виду.

«Думаю, ты и сама знаешь, – лукаво подмигнув, ответила она, – ты ведь видела то, что другим увидеть не под силу, и ты бывала там, куда другие попасть не смогут»

Испугавшись и заинтересовавшись одновременно, я попросила ее пояснить, что она хочет сказать. Женщина покачала головой, положила мыло и свечи к себе в сумку и, по всей видимости, не желая отвечать, собралась покинуть магазин. Я же выскочила из-за прилавка и буквально перекрыла ей путь, требую объяснений.