Даже вольный Дон покрыт рынками рабов, которые у нас прикрываются ярмарками. Правда, у нас продают в основном азиатов. К примеру поймали казаки горца на Кубанской линии, а его соплеменники выкупать не хотят. Оставлять его неудобно, вдруг сбежит, вот его и переправляют в тыл.

А на Дону может какой помещик из Центральной России его купит. Сделает личным слугой, карикатурным абреком. Или же отправит баранов пасти. Все же какая-то польза. А дети этого пленного горца уже будут такими же крепостными как и все.

Или пригонят калмыки из набега на каких-нибудь среднеазиатских казахов или каракалпаков пленных. Оставлять их опять же неудобно, чтобы попытки бегства не провоцировать, вот и переправляют пленников к нам, на Дон. А тут некоторые казаки племя заводчики могут их купить, чтобы они табунщиками работали. Или опять же в Центральную Россию их могут перепродать. Вот такой вот круговорот рабов в природе получается.

Кстати, нашему полку за турецкую войну присвоили почетное знамя. Вернее не так. Всему Донскому войску от лица благодарного отечества было пожаловано белое георгиевское знамя с надписью: «Верноподданному войску Донскому за оказанные заслуги в продолжении кампании против персиян в 1826, 1827 и 1828 и против турок в 1828 и 1829 годах».

А отдельные знамена достались восьми казачьим полкам Дона, действующим на Европейском театре военных действий. В том числе и нам. А еще четырем полкам, что воевали на Кавказе — сразу за две войны подряд, Персидскую и Турецкую. Вот люди встряли оптом сразу на четыре года!

Вот и завершился боевой 1829 год. В мире он ничем особым не выделялся по сравнению, со своим предыдущим собратом. Все так же резались за «испанское наследство» молодые государства Латинской Америки, без конца перекраивая границы. Все так же переселенцы в США шли на Дикий запад, истребляя и оттесняя индейские племена. Уничтожая под корень целые народы.

Все так же в Европе интриговали Франция и Великобритания, готовя будущие союзы против России. Кроме того, эти страны продолжали по мелочи расширять свои колонии. Так британцы принялись за Западную Австралии, основав город Перт.

В России молодой Пушкин просил руки Натальи Николаевны Гончаровой, а крестьянин Даниил Бочкарев начал получать из подсолнечника подсолнечное масло, придумав промышленный способ его производства.

Как-то незаметно мы вкатились в февраль 1830 года. В эти дни мне пришла весточка с Дона. Что мой племенной жеребец Шейх прибыл в Таганрог и сделка благополучно завершена. Одной заботой меньше.

Вообще-то я уже начинал потихоньку звереть. Всему есть предел. «Работаю довольно редко, а недовольно — каждый день». Уже пять лет мой аватар, Арсений Ежов, служит в армии. Как в 1825 году перед войной казаков призвали в Крым татар усмирять, так вся эта бодяга и длится. Служба без перерыва и просвета. Только что один раз в отпуск домой съездил, чтобы жениться. Я, конечно, попал в это тело около двух лет назад, но и я уже изрядно задолбался. Боже, как же я вымотался!

Мы с отцом, конечно, офицеры. Но офицеры казачьи. Не даром же нам половинное жалование платят. Потому, как мы при полку. Полк отведут в очередь на отдых и нас вместе с ним. А у нас в полку казаки пять лет уже без продыху лямку тянут. Под пулями и клинками врага.

Все чаще из уст станичников можно услышать тоскливые напевы, словно ножом по сердцу, «Прощай, любимая станица». Это казачий вариант русской народной песни «Последний нынешний денечек, гуляю с вами я, друзья». Повествующей о тяготах и лишениях военной службы.

И слухи ходят самые препоганые. Навевающие налет меланхолии и пессимизма. Говорят, в апреле нас опять перебазируют в Добруджу, а летом скорее всего мы окажемся в турецкой Молдове. Очередной шаг в неизвестность, в то время как возвращение домой отодвигается как горизонт, при приближении к нему. У меня столько планов по развитию собственных производств, а я тут сижу как курица-несушка на яйцах, непонятно, что высиживаю.

Почитал я тут казачье Уложение, чтобы разобраться, что к чему. По идее казак должен отслужить четыре очереди по три года. Итого двенадцать лет. И гуляй. Или на Кавказе по четыре. То есть 16. Кавказ у нас считается курортом, так как нас могут засунуть в любое место, хоть на полярную финско-шведскую границу в чисто поле. А на Кавказе в тылу мы опираемся на казачьи станицы, считай почти дома.

Главная засада, что время войны в срок казачьей службы не учитывается. А Россия, считай, почти всегда воюет без перерыва. Персидская война плавно перешла в Турецкую, а эта — в шестидесятилетнюю Кавказскую. Как говорится: «пишите письма».

Все свое плохое настроение и весь негатив я сбрасывал на местных турок. Планировал же уже оставить их в покое, завершив в этих краях все свои операции. Не получается. А кто в этом виноват? От кого вечно несет псиной и скунсом? Если бы турки, как нормальные люди, приняли православие и назначили меня своим султаном, то всем бы было хорошо. Нет же, уперлись как бараны.

Сожительство с азиатскими племенами, не признающими иного права, кроме права силы, вынуждало нас для собственной безопасности подчинять сначала всех ближайших соседей, а потом и всех дальних.

Под личиной Килич-Арслана я снова собрал маленький отряд из шести человек., пятеро цыган и один болгарский бандит, и снова мы принялся за старое. Все вместе мы образовали интересный «зверинец».

У моих цыган был даже большой дрессированный медведь с благообразной мордой. Но его мы к акциям привлекали чрезвычайно редко. Потому, что эта ленивая животина ужасно не любила марафонские забеги по зимней сельской местности.

Для начала я явочным порядком назначил своих управляющих в брошенные хозяевами во время войны поместья и приказал распродавать все запасы и скотину под чистую, а деньги передавать, после возмещения расходов, в «фонд прогрессорства».

Затем, потихоньку всем местным туркам предложил платить за «защиту». Конечно, это было не совсем законно, но мне нужна была разрядка. До определенного предела.

Кто начинал выпендриваться, с тем поступали просто. Я приезжал с отрядом башибузуков бил хозяину под дых, лил ему в глотку из фляжки настой скополомина и опоенный хозяин переводил на меня поместье «за долги» и сам с семьей, согласно подписанным контрактам, отправлялся на серные рудники в Карпаты. Кто тут смеет мне перечить, когда в Карпатах на серных рудниках вечно работников не хватает? Плати и не греши. Были попытки бунта…

Так один хитрожопый турок нанял себе охрану из десяти вооруженных арнаутов. Албанцы тут являлись