Они подняли скамью с двух сторон, размахнулись и обрушили изо всех сил на дверь. Петли слегка заскрипели.

— Давайте еще раз.

Не успели они сделать второй замах, как по ту сторону стены послышались чьи-то шаги.

— Пресвятая Дева Мария.

— Откройте немедленно, — тут же потребовала Сестеро.

— Хорошо, но что происходит? Сейчас время молитвы…

Сестеро собралась было повторить приказ, но ее опередил Айтор.

— Мы получили ордер на обыск монастыря, — объяснил он дружелюбным тоном.

— Вы не можете войти в монастырь.

Сестеро не смогла понять, слышала ли она этот голос раньше или это какая-то другая монахиня. Но это не имело значения. Руки сжались на импровизированном таране. Она с удовольствием продолжила бы ломать дверь, чтобы преподать урок этим притворщицам.

— Опустите скамейку, — сказала она остальным. Достав из папки постановление судьи, она положила его в вертушку. — Вот оно. Немедленно откройте.

— Минуточку, я принесу свои очки. Мои глаза видят уже не так хорошо, как в молодости, — извинилась монахиня.

— Она нам мозги пудрит, вы заметили? — пожаловалась Сестеро, как только шаги затихли.

Айтор кивнул с мрачным видом.

— Они играют с нами с самого первого дня, — добавила Хулия, поджав губы.

Сестеро вздохнула. В такие моменты трудно сдерживаться. За этой дверью находится связующее звено между преступлениями Убийцы с тюльпаном и исчезновением Чаро Эчебесте. Нельзя допустить, чтобы женщина, которая отвернулась от мира, просто так тратила их драгоценное время.

— Дадим ей десять секунд. Если не вернется, ломаем дверь, — сказала она остальным, хотя на самом деле обращалась скорее к себе.

Прошло десять секунд, двадцать. Выругавшись, Сестеро наклонилась, чтобы взяться за скамейку. Руки напряглись в предвкушении. На этот раз дверь не устоит с первого же раза.

И тут безо всякого предупреждения вертушка повернулась, возвращая им документ, подписанный судьей.

— Он дает разрешение на обыск наших архивов и библиотеки, но ни в коем случае не на вход в наши кельи или другие части монастыря, — объявила монахиня.

Сестеро не слышала, как она вернулась.

— Это так, — нехотя признала она. Не все так хорошо понимают хитросплетения судебного постановления. — Откройте уже эту чертову дверь, или мы ее выломаем.

— Ох, прошу вас, давайте успокоимся. Мы слишком стары, чтобы так волноваться, — возразила монахиня и отодвинула засов.

Тяжелая дверь с громким скрипом открылась. Внутри было довольно темно, но Сестеро и Хулия сразу же узнали сестру Тересу, которая угощала их сладким вином и миндальным печеньем во время их первого посещения. В этот раз выражение ее лица не выражало дружелюбия.

— Мы помогали вам при каждом обращении, — заявила монахиня. — Это возмутительно. За последние пятьдесят лет в монастырь заходил только врач. И еще служащие похоронного бюро, когда наш Господь призывал кого-то из нас к себе. Это неуважение к прихожанам и к самой католической церкви.

— Где хранятся архивы монастыря? — спросила Сестеро, не обращая внимания на ее упреки.

— У нас почти ничего нет. Мы ведем учет продажи нашей выпечки и так, по мелочи.

— Где у вас архивы? — напряженным голосом повторила Сестеро.

— Просто скажите, что вам нужно, и я вам принесу, — предложила монахиня.

— Так мы уже пробовали. Не утруждайтесь, я сама поищу. От меня не ускользнет ни один лист бумаги в вашем архиве, — заявила Сестеро и махнула рукой остальной команде.

— Ничего страшного. Я буду вас сопровождать. Здесь легко заблудиться, — наконец-то ответила сестра Тереса с серьезным видом.

Это была очевидная попытка держать их под контролем. Так она сможет удостовериться, что они не сбились с предложенного маршрута и не обнаружили больше, чем позволил судья.

Лестница на верхний этаж заскрипела под тяжестью команды полицейских. Под предлогом недугов сестра Тереса заставляла их подниматься с черепашьей скоростью. В воздухе чувствовался прогорклый запах, свойственный старым деревенским домам, куда ездят только на лето. Старомодные обои с цветочными мотивами, некогда красивые, обветшали и были изъедены по краям молью. Впрочем, все это было неудивительно, редко когда ожидание от места настолько соответствует реальности.

На втором этаже по обе стороны коридора расположился добрый десяток таких же темных деревянных дверей, как при входе. Некоторые были открыты, и через дверной проем в коридор проникал дневной свет.

— Библиотека в конце коридора. Та дверь, что приоткрыта, — сказала сестра Тереса. — Подождите меня там, я принесу вам что-нибудь, чтобы подсластить ваши поиски.

— Кажется, у вас печенье подгорело, — съязвила Сестеро, чувствуя характерный запах в воздухе.

Сестра Тереса пожала плечами.

— У нас древняя угольная печь. Мы по-прежнему пользуемся ей для выпечки. В газовой духовке печенье и наполовину так хорошо не выходит. Скоро сами попробуете, какое оно вкусное с пылу с жару.

Сестеро хотела сказать, что они обойдутся, но сообразила, что так им удастся побыть хотя бы несколько минут наедине, без ее назойливого присутствия.

Монахиня поспешила вверх по лестнице. Она внезапно обрела удивительное проворство.

— А где остальные монахини? Или здесь живет только эта дама? — спросил Айтор.

— Наверху, наверное, пекут печенье, — с сарказмом заявила Сестеро.

Сморщив нос, Хулия заглянула в одну из открытых келий.

— Ну, не так уж тут и плохо. Я видела отели, где номера были куда меньше.

Сестеро заглянула в келью. Хулия не преувеличивала. Узкая кровать, простая и старомодная мебель, но здесь было достаточно просторно и в какой-то мере даже приятно. Единственным, что нарушало монотонность голых стен, было распятие.

— Что это за шум?

Сержант повернулась к Айтору.

— Ты о чем? Я ничего не слышу.

Он покачал головой.

— Ничего. Наверное, послышалось.

— Скорее всего, это монахини на кухне. Там наверняка переполох. Как же, кто-то вторгся в их монастырь… — пошутила Сестеро, направляясь в библиотеку. Ей не хотелось терять ни секунды.

— Вот опять. Вы ничего не слышали? — Айтор замер посреди коридора.

Хулия рядом с ним кивнула. Оба сосредоточились.

— Это откуда-то из кельи. Как будто кто-то плачет.

Сестеро навострила уши. Ничего.

— Да что такое, я самая молодая среди вас и самая глухая. Вы шутите, что ли?

Она обернулась: в коридоре раздались шаги. Сестра Тереса вернулась.